Кватро - стр. 52
– Дам себе еще месяц, и если не отпустит, и мое мировоззрение, ощущение и восприятие себя не изменятся, обращусь к психологу. Не знаю, что писать, вообще. Жесть какая-то. Я разрушитель. Ладно, лучше подумаю про память. Оказывается, что мы помним наше последнее воспоминание события, а не само событие. Что вообще такое – память? – Адима пустила слова в воздух, и они как будто повисли в тишине.
– Как же хорошо у тебя здесь! – восхищается Маша. Зная свою подругу, она не реагирует на ее тревожность и фантазии. Оглядывается. Подходит к окну. Стоит и смотрит в непроглядный лес. – В столице хаос и суета. И там не жизнь, а выживание. Иногда мне кажется, что Москва – город отверженных. Наверное, все столицы притягивают к себе отверженных со всей страны.
– Тотальная безнадежность. На что надеяться в этом мире? В мире, где все сплошь и рядом пропитано ложью, предательством, слабоволием. Хочется раствориться и не видеть, не ощущать это дремучее невежество. Глухое, жгучее чувство безнадежности спирает в животе, и нет сил продолжать дальше жить. И я даже не знаю, как жить. Как? Но все же что-то удерживает, раз я не решаюсь совершить самоубийство. Пишу подругам, хотя знаю, у них свои проблемы и дела. Ищу выход. Может, есть что-то, что удерживает в этой жизни. В этой дремучей реальности. С этим невежественным людом. Никто не спасет, я это знаю. Господи, ну почему у меня все так всегда?! Все мои попытки и усилия бесполезны. Я притягиваю людей и ситуации, чтобы снова и снова утвердиться в мысли, что я ни на что не способна. Я вообще не достойна жить. Вернее, я не понимаю своего места в жизни. Зачем я здесь? Для чего? Какой смысл? Нет смысла в жизни. Тогда зачем мучиться? В жизни нет смысла, есть непрерывный поток иллюзий, которые подкидывает нам заботливая психика, вернее, защитное свойство психики. Только стоит разрушить одну иллюзию, так непременно появится новая, как спасительная благородная рука утопающему, бесплодная надежда. А где реальность, и в чем она заключается? Если ее определяет случайность и вероятность. И похожа эта жизнь на болото с кочками, где кочки – это иллюзии. И вот человек перепрыгивает, как лягушонок, с кочки на кочку, от одной иллюзии к другой. Если устал или не появилась новая кочка, – не проблема, – рядом болото, готовое засосать, и всё, тогда конец иллюзорной жизни.
– Вообще-то можно выбраться на сушу и не жить в болоте.
– Ага, гениально. А если не видно суши и кругом одно болото? Как быть?
– Надо подумать. Ладно, Адима. Ты тут держись, – ободряюще говорит Маша, собираясь уходить. – Ты прямо открыла мне глаза, хотя я давно уже разочаровалась в религиях и ушла от регулярных собраний и сборов. Это ни к чему. Вера должна быть в душе, в сердце каждого, и должна быть рождена изнутри, а не навязана социумом и обществом, как культура. Вот ведь странно, надежда, любовь – индивидуальные и уникальные чувства. У одних они могут быть в сердце всегда, у других могут появляться и исчезать, а у кого-то вообще нет ни надежды, ни любви, и тогда человек хватается за веру, как утопающий за соломинку, и тупо верит в то, во что принято верить в культуре, где родился. А потом спорят, чей Бог главнее. А правящая элита и господствующий класс довольно потирают руки, потому что наживают капиталы на малограмотном населении.