Квартирантка - стр. 10

– Людмила Кирилловна, ну ты даёшь, от озера отлетает, да, вроде, говорить так немодно.

– Людка, как на коммунистическом митинге! – хвалит Валюха.

– От тюрьмы и от сумы… – Мотов глядит на жену с восхищённой опаской.

Щепёткина, как немая столбом у огня.

– Надя, отойди маленько, – оттолкнула её, светясь добротой, Клавдия Ивановна, и они с Мотовой крепят над костром ведро с водой, на дне картошка, лук, купленная рыба.

Наверное, и обижаться глупо? Как ей велят, села на бревно, оголённое, без коры; в нём туннели, проеденные червями, и людей они так, когда те умрут.

Клавдия Ивановна по-матерински:

– Надюша, нарежь хлеб.

Да-да! Это она готова…

Тётки на коленях перед расстеленной на земле клеёнкой, на которой много еды. Жратвы вообще полно. Щепёткина отъелась после колонии и опять равнодушна к еде, как обычно.

– Ешь, – велит Клавдия Ивановна.

Едят… Пьют за Первомай, за трудовые успехи.

– За грузоподъёмность! – Крановщик Ершов пьёт торжественно, горд нелёгким трудом.

Пьют и за Мотова (на автостанции бригадир, недавно был дальнобойщиком).

За Маркушева и за его токарный станок.

Электричка невидимая, но будто рядом. Ура! Ура!

– Девки, нам не дело за них опрокидывать! Наш цех, как говорили, в передовиках! Даём продукцию на уровне мировой: не хуже корейцев, лучше китайцев. – Клавдия Ивановна за плечи обняла с одной стороны Мотову, с другой – Щепёткину. – Люда – закройщик опытный, Ершова Валентина – машинистка-скоростница, а Надежда наша, она… молодец. Пуговицы шир-пыр… А ну-ка, ответьте, мужики, на какое изделие идёт пришыв с запошивом? – юморит Клавдия Ивановна.

– Вот кто ас! Клава! Без Клавы мы – без работы мы! Кто наш цех ведёт? Вот кто! – У Мотовой пятна по лицу цвета малины. – Вот кто! – С доброй грубостью тычет пальцем Маркушевой в грудь. – А то бы на мели к маю. За Клавдию! Материя – наш хлеб. Правильная материя! Нет материи, сколько не матерись, не пошьёшь!