Квартира № 41 - стр. 21
– Байка и египетский хлопок – странное сочетание, – задумалась Вера, вспомнив свои детские пижамы в слониках со вздернутыми хоботами.
– Вы мебель оставляете? – Надя никак не решалась сесть на диван, вдруг за ним сейчас поднимутся грузчики. – Я не в курсе, что здесь было куплено моим бывшим супругом, а что вами.
– Детскую и письменный стол я приобрела, а все остальное – вы. Я лишь кое-что усовершенствовала. Привозила дамаск из Эмиратов, чтобы обить мебель в гостиной. Ваш муж, точнее, бывший муж, – прикусила язык Вера, – дал мне несколько месяцев бесплатного проживания в обмен на эту работу. – Она решила приподнять кресло, чтобы показать, как хорошо заделаны швы обивки, как вдруг выронила из рук телефон.
Надя поспешила помочь и подняла его с пола.
– Даже не треснул! А это кто на экране? Сын? – мальчишка раннего школьного возраста улыбался с экрана и корчил ехидные морды.
– Да. Степой зовут. Имя отвратительное, но что можно было ждать от женщины с пляшущими гормонами? Муж, точнее, тоже бывший муж, – расплылась в ехидной улыбке Вера, – до сих пор мне простить имени сына не может.
– А по-моему, нормальное имя. Мне нравится. Но сына я бы так не назвала. – Шутка как-то сама слетела с Надиных уст.
– А вы почему в такой спешке въезжаете? – с некоторым недовольством наконец вставила свои пять копеек Вера.
– Мой муж и моя сестра решили, что созданы друг для друга. А я, как лишний элемент, получила отступные и решила ретироваться из этой системы координат. – Надя заготовила целую речь, понимая, что оправдываться придется не единожды, но тут ограничилась циничным заявлением.
Спустя неделю случившееся между мужем и сестрой уже не казалось ей вселенской драмой.
– Знаете, а вы мне нравитесь! Я даже, пожалуй, спишу с вас какую-нибудь героиню для своих книг. – Вера разглядывала Надю как под увеличительным стеклом, с задором натуралиста.
– И что вы обо мне напишете?
– Надя уже достаточно цинична, лицемерна, самодовольна, успешна в своем деле, что не могло пагубно не отразиться на ее характере. Эгоистичная, жесткая, она к тому же увлекалась историей магии и колдовства. Любила темноту, зеркала, и ей нравилось разглядывать грустные покосившиеся памятники на заросших валежником могилах. В меру асоциальна, худа, надменна, никогда не носила очки и в прошлом кандидат в мастера спорта. Во многом Надю погубила ее независимость: она всегда знала, что на хлеб с маслом заработает, и эта независимость отрезала ее колючей проволокой от слияния с мужчинами. А те думали, что она не способна на человеческие проявления чувств. Но потом она влюбилась, и все пошло наперекосяк – или, наконец, в нужную сторону. – Вера выдала свой психологический портрет Нади легко и непринужденно.