Квантун - стр. 55
«Слава Богу, ружья не притащили».
Попросив у проводника чаю, Горский возвратился в купе. Мирно храпевший Унгебауэр отвернулся к стене, поджав колени. Будто нарочно, оставляя попутчику место присесть. Пока поезд стоял, киевлянин с удовольствием поужинал, отдав должное тульским пряникам. Теперь понятно, почему они считаются лучшими в стране.
Сытый и довольный Антон Федорович лег спать. Дверь в купе на сей раз закрывать не стал, оставив узкую полоску света, сочившуюся из коридора.
Однако поспать коллежскому секретарю удалось недолго: в два ночи проснулся Унгебауэр и до самого утра курсировал по маршруту купе – уборная. По изможденным стонам, с которыми он всякий раз возвращался, можно было судить о его дурном самочувствии.
Под утро он, наконец, уснул, дав возможность отдохнуть и Горскому.
Ряжск проспали. Проснулись оба путешественника ближе к полудню. Унгебауэр уселся к окошку – ни жив ни мертв. Весь бледный, отекший он дрожал точно осиновый лист.
– Как же мне мерзко…
– Это называется абстинентный синдром, – ехидно уточнил Антон Федорович. – Токсины выходят из организма.
– Голова трещит… Сколько я выпил?
– Ты не помнишь? – удивился Горский. – Графин водки – полштофа.
– Как я добрался до купе?
– При непосредственной моей помощи, ибо идти самостоятельно ты к тому времени уже не мог.
– Каков позор!.. Все вокруг, вероятно, потешались?
– Разве что в ресторане. В салоне лишь трое господ играли в преферанс.
– В преферанс? Это я люблю. А еще больше люблю винт! Надо будет как-нибудь присоединиться. Ты играешь?
– Нет. Азартные игры не для меня.
– Не пьешь, не куришь. В азартные игры не играешь. Экий схимник выискался, – улыбнулся Унгебауэр.
– Каков есть.
– Раз ты меня выводил, значит, ты и расплачивался. Вот, возьми, – лейтенант протянул Горскому «красненькую».
– Это очень много, – запротестовал коллежский секретарь. – Мне лишнего не надо.
– Перестань миндальничать, я тебе говорю. Бери! – и сунул банковский билет Горскому в тужурку. – Будем считать, это с услугами артельщика: ты ведь меня словно багаж до купе нес, хе-хе.
Антон Федорович 10 рублей взял, но вернул «синенькую». Унгебауэр понял, что Горский человек принципов, и препираться не стал.
Весь второй день пути прошел под сенью лейтенантского похмелья. Намучался Демьян Константинович вдоволь. Поклялся даже водку не пить, но в это совершенно не верилось.
В тот день крупных городов не проезжали. Лишь к полуночи подъехали к Пензе. В двадцать минут первого кондуктор спустил лестницу. Горский с Унгебауэром еще не спали, поэтому сошли на дебаркадер. На сей раз поезд пришел на главный путь.