Квантун - стр. 29

Так оно и вышло. За тем лишь исключением, что потерпевших в день, когда обокрали Лютикова, оказалось целых трое! Не зря, выходит, был устроен спектакль с падучей.

Не теряя ни минуты, Горский одно за другим перечитывал нужные показания, внутренне понимая, что ни о какой эпилепсии в них говориться не будет. Данные сочинения он уже читал, но педантичная скрупулезность заставляла всё перепроверить. Итог оказался предсказуемым.

Затем коллежский секретарь обратился непосредственно к личностям трех иных, за исключением Лютикова, потерпевших. Все трое выступали в роли провожатых, а потому заявили в полицию тотчас, не дожидаясь следующего дня. Причём двое господ (Лапкин и Капканцев) приходились друг другу товарищами, состояли экстраординарными профессорами в Киевском Императорском университете и довольно хорошо знали Антона Федоровича – некогда образцового студента. Третьей была жена обер-офицера Генкеля. Женские натуры особенно подвержены состраданию, поэтому госпожа Генкель имела все предпосылки стать ключевым свидетелем в этом сложном деле. Ее Антон Федорович оставил напоследок, решив начать с товарищей-профессоров.

Господин Лапкин квартировал неподалеку: на Караваевской. Летний месяц не гарантировал застать профессора дома, однако фортуна в тот день отворачиваться от Горского не стала. Чрезмерно спокойный и при этом удивительно мнительный Лапкин с большим нежеланием впустил к себе своего бывшего студента. Сквозь толстые очки профессора на письмоводителя глядело самое непонимание, приправленное неодобрением. Диалог их сразу не задался. Быть может, поэтому Лапкин ни о каком эпилептике говорить не стал, а возможно, такового попросту не вспомнил.

Куда радушней Горского принял профессор Капканцев. Этот угостил письмоводителя и чаем с печеньем, и ликёром, и предложил даже с ним отобедать, но Антон Федорович от всего деликатно отказался, согласившись лишь на чай. При всей словоохотливости и открытости, ничего нового Капканцев не сообщил. Юношу-эпилептика он также не вспомнил.

Зато вспомнила госпожа Генкель. Обер-офицерша провожала в командировку своего капитана, когда в зале отправлений как подкошенный упал на пол высокий русый юноша в просторном песочном сюртуке. Припадок падучей, случившийся с ним, длился не менее шести-семи минут, что всецело совпадало с показаниями Лютикова. Вокруг собралось много зевак, поэтому неудивительно, что у госпожи Генкель впоследствии пропал золотой браслет. Никого подозрительного вокруг она не видела. На вопрос Горского, что̀ было потом с эпилептиком, ответить затруднилась, однако четко заверила, что багажа при юноше не было.