Квантун - стр. 11

Помимо внушительных габаритов, творение архитектора Брадтмана выделялось пятью деревянными оцинкованными башнями-куполами, под которыми ютились романтичные люкарны. Дом Гинзбурга также отличался тем, что его первые два этажа имели сквозные стеклянные проемы для размещения магазинов. Этакое привлекательное место долго не пустовало – вскоре после окончания отделочных работ всё торговое пространство обоих этажей единолично заняло акционерное общество «Яков и Иосиф Кон», открывшее здесь соответственно магазин венской гнутой мебели.

Внутренний интерьер поражал, прежде всего, широкой мраморной лестницей с коваными перилами и дубовыми поручнями. Расписные стены и лепнина на потолке дополняли общую торжественность. Разумеется, при входе дневалит бдительный консьерж. Коллежскому секретарю учтиво кланяется. В доме всего четырнадцать квартир – всех арендаторов знает в лицо и по имени-отчеству.

Подниматься на дядюшкин пятый этаж – неплохая зарядка для улучшения циркуляции крови. Но в тот день молодой чиновник несколько утомился, поэтому предпочел воспользоваться гидравлической подъемной машиной (отнюдь для него не новинкой – несколько лет тому имел удовольствие воспользоваться сим новшеством двадцатого века в соседнем «Континентале»). Лифт – английское название данного аппарата – двигался медленно, зато позволял сэкономить энергию, столь ценную для людей преклонного возраста, к коим можно было отнести дядю коллежского секретаря – крупного промышленника и потомственного дворянина Алексея Семеновича Горского, владевшего несколькими заводами и усадьбой в киевском предместье Демиевке. Дела его в последние годы пошли в гору, капитал некогда состоятельного холостяка приумножился, а события 1899 года принудили подыскивать новое жилье. Через год близкий друг Алексиса (Алексея Семеновича) – один из директоров Городского кредитного общества – Владимир Иванович Дулевич – порекомендовал обратить внимание на строящийся на Николаевской улице доходный дом, который затмит собою все остальные дома в городе. По мере того, как на Николаевской рос шедевр Брадтмана, внимание Алексея Семеновича к этому зданию экспоненциально увеличивалось. К концу 1900 года, когда объект готовили к сдаче, Горский-дядя окончательно утвердился в намерении заселиться в «Париж», как его прозвали обыватели за невиданную роскошь. Несмотря на высокую арендную плату, желающих обосноваться в доме Гинзбурга оказалось достаточно. Пришлось воспользоваться помощью Дулевича, выхлопотавшего для своего товарища Алексиса исключительное право выбора любых апартаментов. Этой возможности Алексей Семенович безумно обрадовался и с детским трепетом подошел к выбору будущих покоев.