Квантовый мост - стр. 29
Мужчина с усилием приподнялся в кресле и потряс протянутую руку. Рукопожатие оказалось вялым и липким, Инга с трудом подавила желание протереть свою ладонь носовым платком.
– Меня зовут Валентин Шипулин, – представился пациент фальцетом, который резко контрастировал с его грузной внешностью. – Простите, я без записи, но мне сказали, что так можно.
– Совершенно верно, – подтвердила Инга и заглянула в регистрационный листок, который получила из администраторской по пути на встречу. – Тридцать три года, врач-ветеринар, жалуетесь на кошмары.
– Все так, – кивнул он, и пухлые щеки колыхнулись, – мне посоветовали обратиться именно к вам, сказали, вы – лучшая в Петербурге.
Инга зарделась и улыбнулась.
– Насчет лучшей не знаю, но пока никто не жаловался, – сказала она скромно и приготовила блокнот и ручку. – Расскажите подробнее, что за кошмары, как часто снятся и как давно начались?
Шипулин заерзал в кресле, взгляд сделался затравленным, бегающим. Инга заметила, что руки его дрожат, на лбу и лысине выступила испарина. Он вздохнул, пытаясь совладать с собой, заговорил:
– Уже дня три, как… страшно, очень страшно, ничего подобного не испытывал. И не кончается, не кончается!
Инга нахмурилась, и пациент сообразил, что его сбивчивый, невнятный рассказ вряд ли поможет врачу. Кашлянул, заговорил спокойнее:
– Все началось три дня назад или, вернее, три ночи назад. Мне приснилось сиреневое облако. Просто облако, но оно по какой-то необъяснимой причине вызвало во мне дикий, просто неописуемый ужас. Я закричал. Долго кричал, но проснуться не мог. Моя мама… да, знаете ли, я живу с мамой, у нас «трешка» на Бабушкина, но это неважно…
Надо же, почти соседи, промелькнуло у Инги. Хотя она не могла припомнить, что видела этого грузного мужчину раньше, лицо его, да и весь внешний вид казались смутно знакомыми. Может, пересекались когда-то случайно, раз жили на одной улице, но, давно примелькавшись, Шипулин взгляда не цеплял, а обыкновения присматриваться к соседям у Инги не имелось: прожив одиннадцать лет в Швеции, где разобщенность и замкнутость – норма, Инга привыкла соседей не замечать.
– …мама пыталась меня разбудить, – продолжал рассказ Валентин, – но говорит, это было невозможно. Она звала меня, трясла, но я спал как убитый, однако при этом орал как резанный. Все из-за этого проклятого облака.
– Облака? – удивилась Инга. – Разве вы не сообщили совсем недавно моему коллеге про некие полоски?
– Да-да, все верно, – закивал он, – но вначале было облако. В следующую ночь оно преобразилось в три линии того же цвета. Сиреневые, значит. Они выстроились в фигуру… мм… как бы объяснить…