Квадролиум – Космическая роза - стр. 90

Фея: «Да что за бред?! Как это возможно, самостоятельно полыхающий водород без осознанного соучастия небесного младенца? В основе известного нам космического излучения лежит осознанная жизнь, метаболизирующие углеродно-плазмические циклы, которые выстроены во всеобъемлющий интеллект. Ты хочешь нас обмануть, мы развяжем тебя и станем очередными подручными жертвами».

Монстр и его рот на лбу: «Моя ласковая, моя ненаглядная утопия, порешай за меня мои спутанные корни и я кину навстречу попутно один другой лепесток, пускай уносит с собой ключ неразвёрнутый от нераспахнувшихся ворот, пускай кто-то пнёт этот мир, чтоб скорей покатившись развёрзся пред ним дух бездонного царства вселенских простор, всегда в одну необратимую сторону, пускай раздаётся симфония несметным богатством созвучий тонов, ведь если ведомо, значит знать дано через прикосновение, покуда смотреть пристально на контуры представших высот, где невозможно понять откуда исходит, где невозможно постичь докуда слывёт, любая зависимость локализована объективом внемлющего взора физически, но его сцепление с чертогами мира и с ситуативной формой его, настолько неповторимо, насколько это возможно, каждый миг возникает первый и последний раз, безконечность включает в себя необратимость, попробуй осмыслить стоимостное значение сего, распутай неврологическое замыкание упёршееся в неведение, иначе не осилишь цивилизационную ношу, ибо произвольно не затронешь великолепие данного изыскания плоти, ведь те, кто цивилизацию не способны осилить разумом, выходят из неё в сторону безплодной прихоти. Я всё равно сделаю так, как подсказывает интуиция психического автоматизма, вычисления её происходят в параметрах галактических, а эти сдерживающие меня шнурочки расползутся, как только я улететь захочу, с вами или без».

Я: «Да здравствует, да здравствует эпоха снисхождения высот к подножиям, звёзды тихо сползают к пропасти, мимоходом и нас цепляя, навскидку кровоточащей лопастью весла о волны ударяясь, черпает жизненный путь под звонким гласом чайки, депрессивная печаль не катит, слизни ка сласть с кайла, что ударяет скалы в непроходимых ущельях, терзай изнанку корысти, что разнуздала душу изнутни выблевав ту наружу от кишечного спазма в приходе психотропическом, эхо её резонирует, подобно в колодце без дна, откройся, не видно куда ускользает искра с тесной были, она утопает пропащая так и не успев зацепиться за хворост мысли, солома сырая, пугало мокрое кривится в изгибах ноши непосильной, в поле не густо, зато места хватает ветер искать перебегая с капусты на капусту, словно заяц параноидальный делает сброс всей вероятности в пользу последующего/ещё одного прыжка, хитрый, как математик или хлорофил цветком не взошедший, но впервые увидевший свет, это его взбудоражило, сделало вожделеющим проникнуть в глубины вселенной, преисполнить её желанием роста несметного; бежит строка, подобно вода набегает и однажды перекатывается через верх».