Квадратное привидение - стр. 2
Я вовсе не поняла, чего такого отвратительного натворила, поэтому мне вдруг отчаянно захотелось крикнуть несговорчивой маме в ответ что-нибудь по-настоящему обидное, типа «дура» или «сама ты корова», но я сдержалась. Бог свидетель, что моя мать, по крайней мере в тот момент, заслуживала самых-самых нехороших слов, потому что была глупа. Не то, чтобы я считала её совсем глупой, но…
– Ладно-ладно, мамочка, – зло прошептала я себе под нос, щедро намыливая губку «Пальмирой», – Я тебе ещё покажу. Я ещё научусь тебе показывать. Я ещё…
– Что ты там бубнишь, неблагодарная? Мой молча, бессовестная. И экономь… Экономь!
Одноклассники
Когда день Х настал, я уже почти смирилась со своей незавидной участью человека-отшельника и, пока тряслась на кочках в стареньком, воняющим бензином и семечками автобусе, отчаянно молила небо лишь о том, чтобы меня не заселили в вагончик с самой, на мой взгляд, стервозной девочкой из параллельного класса Викой.
Исподтишка поглядывая на крепкие Викины плечи и на щуплого, явно проигрывающего фактурой, рыжего Никиту Гущу рядом с ней, я то и дело удивлялась, почему Гуща так широко лыбится и явно млеет от близкого присутствия этой вульгарной, бесконечно плюющейся особы с обесцвеченным конским хвостом и жуткими «петухами» в причёске.
Будто прочитав мои мысли, Вика одним решительным движением распустила свой неаккуратный хвост, вытаскивая пёструю резинку вместе с клоком соломенно-жёлтых волос и надевая её на запястье.
– А не спеть ли нам песню, Натаха, Ирка? – произнесла она развязно, вытягивая изо рта розовую жвачку.
– Не плачь, ещё одна осталась ночь у нас с тобой…, – затянула бархатистым контральто грудастая не по годам Ирка, будто только и ждавшая разрешения выступить. Ещё бы, ведь она не только училась в музыкальной школе, но ещё и гордилась этим, вспоминая о своей несомненной гениальности к месту и не очень.
– Ещё один раз прошепчу тебе, – подхватила писклявым и слабым голоском разрисованная, как матрёшка, Наташа Смирнова, жутко лажая. Эта самоуверенная мамзель, дочка своего папы-«почти прокурора», была всегда и везде железно уверена, что чётко попадает в ноты, в дамки и в первые красавицы мира. Не знаю, как ей это удавалось, но многие, кроме меня, естественно, реально соглашались, что Наташенька талантливая и артистичная.
– Девочки-девочки, стоп-стоп, – разволновавшаяся Ольга Петровна, наша классуха, сидевшая рядом со мной, отчаянно заёрзала, тщетно пытаясь заставить девчонок прекратить петь неприличную, по её разумению, песню.
– Ты мой!!! – дружный хор девичьих голосов перекрыл её неубедительные возражения разнокалиберными воплями.