Курт Сеит и Шура - стр. 36
У Захиде отлегло от сердца. Мехмет пошел в комнату к мальчикам.
Вскоре мужчины в доме были вымыты, одеты и готовы идти. Осман больше не плакал. Наоборот, в оставшийся час перед обрезанием он даже задирал нос, стараясь держаться как взрослый.
Мальчики надели приготовленную накануне одежду для обрезания. Одежда состояла из белых рубах, белых штанов, красной сатиновой перевязи с левого плеча к поясу. На левое плечо каждому была приколота синяя с белым бусина от сглаза. Захиде с гордостью смотрела на них.
«Аллах Всемогущий! – думала она. – Как быстро они выросли».
Когда все были одеты и готовы, Мехмет повел сыновей в мечеть на намаз.
Сразу после полудня предпраздничная суматоха в доме усилилась. Прислуга и все взрослые женщины готовили на кухне праздничную еду – пеклись слоеные пирожки-бёреки с мясом, тушился плов, составлялись блюда из свежих овощей с оливковым маслом, варилась кунжутная халва с фисташками, заправлялся шафраном сладкий рис-зерде, перебирались фрукты на шербет. Еда благоухала в больших луженых медных казанах. Мехмет занимался сыновьями. Захиде носилась между кухней, кладовой, комнатами для гостей и садом. О маленькой Хавве заботилась Ханифе.
Убедившись, что все идет как надо, Захиде сама стала готовиться к празднику. Она вымылась, но длинные волосы высушить не успела. Она выбрала в шкафу голубое шифоновое платье. Мехмету оно нравилось больше других. Потом заплела влажные волосы в косы, надела широкий серебряный пояс – подарок мужа на свадьбу. Отбросив косы за спину, быстрым взглядом осмотрела себя в зеркале. Косы доставали ровно до пояса и очень красиво смотрелись с серебром. Теперь пора было возвращаться на кухню. Она уже спускалась по лестнице, когда раздался голос Джемаля, объявлявшего о прибытии первых гостей.
Мехмет Эминов встречал их. Он приветствовал имама-ходжу и хирурга-сюннетчи, которые следовали за Джемалем. Почетных гостей провели в гостиную. Подали им шербет. Мехмет вышел в соседнюю комнату, где с нетерпением дожидались мальчики, взяв их за руки, привел и поставил перед ходжой. Сеит и Осман благоговейно поцеловали тому руку. У старого имама были седые волосы, длинная седая борода и мягкий тихий голос.
– Машаллах! Твои сыновья – настоящие львята, машаллах! Имам поздравил Мехмета, а затем повернулся к Сеиту.
Ходжа поднял одну ладонь вверх в молитвенном жесте, а другую положил ему на голову. Закрыл глаза, шепча молитвы, время от времени наклоняясь к мальчику и дуя ему в лицо. Каждый раз, когда ходжа дул, волосы Сеита развевались и он вздрагивал. Осману это казалось очень смешным. Потом на тюрбан ходжи села муха, и Осман, не выдержав, захихикал. Строгий взгляд отца вернул его к действительности. Молитва закончились проникновенным «аминь», и ходжа убрал руку.