Курская аномалия - стр. 2
– Самую малость, – благодушно промолвил здоровяк. – И потом, было бы о чём говорить – в нынешнем кофе кофеина днём с огнём не сыщешь. Так что, о моём здоровье особо не тревожься.
Усевшись за стол, Зимин немедленно углубился в меню, любезно подсунутое, невесть откуда взявшимся, официантом, который, проделав эту нехитрую процедуру, сразу же отошёл и, в ожидании дальнейших распоряжений, застыл на почтительном расстоянии. Пообедать сегодня не удалось, надо, раз уж занесло в ресторан, хоть, нормально поужинать, здраво рассудил Борис, просматривая перечень блюд. Что тут у нас? Ух ты! Копчёные поросячьи щёчки… Буженина по-гамбургски… Закуска Бременских музыкантов – ассорти из двенадцати наименований… Австрийский суп-гуляш… Свиная нога от шефа… Колбаски «Братвурст», «Бернские», «Баварские»… Жареная свинина с картофелем фри, хрустящим лучком и свежими овощами… Заманчиво – от одних названий слюнки текут.
– Давно ждёшь? – не отрываясь от изучения меню, поинтересовался он.
– Не так чтобы.
При взгляде на этих двоих у любого стороннего наблюдателя вероятнее всего сложилось бы впечатление, что они просто-таки разительно несовместимы. Зимин – весь из себя утончённый джентльмен в дорогом костюме, при галстуке, аккуратно подстриженный и причёсанный, с неизменными очками в изящной золотой оправе на интеллигентном лице. Каширин же, здоровенный, начинающий понемногу полнеть детина, больше смахивал на этакого осовремененного босяка: вечно небритый, волосатый и взъерошенный, в свитере неопределённой расцветки и джинсах, затёртых до неприличия. Даже представить столь разных людей рядом довольно трудно, а уж предположить, что их связывают давние дружеские отношения – тем более. И всё же…
Борис и Глеб. Угораздило же, двух мальчишек, с именами – для России уж точно символичными и значимыми – стать неразлучными на долгие годы и, похоже, всю оставшуюся… Дружили они уже лет, этак примерно, тридцать пять, хотя, до пенсионного возраста обоим было ещё ой как далеко. Cтоль внушительный стаж общения образовался в силу стечения чисто житейских обстоятельств. Так уж сложилось, что папа Бореньки Зимина и мама Глебушки Каширина, типичные представители советской интеллигенции, трудились в «НИИ Приборостроения» – организации закрытого типа, куда, к слову сказать, набирали людей отнюдь не глупых. Руководство института по мере возможностей заботилось о своих сотрудниках и всячески старалось хоть немного облегчить им жизнь, разумно полагая, что, чем меньше бытовых неудобств будут испытывать работники умственного труда, тем больше времени они смогут посвятить непосредственно научной деятельности. Подобный подход в те времена был редкостью, но, так или иначе, а институтское начальство буквально костьми ложилось, выбивая в приличных детских дошкольных учреждениях места для подрастающего поколения, имевшего счастье появиться на свет в семьях сотрудников названного НИИ.