Курсант. Назад в СССР 7 - стр. 36

– Дочь что-то рассказывала. Когда жива была, – ровно проговорил Березов.

– Его убили в Москве. Неделю назад.

– Туда ему и дорога, – буркнул тот.

– А что так? – я внимательно следил за его реакцией.

– Приехал, хлыщ столичный! Поматросил и бросил.

Он зло, размашисто махнул рукой. Кажется, стена показного безразличия начала рушиться.

– Расскажите про вашу дочь. Какой она была?

– Зачем? Я думал, вы пришли по поводу ее самоубийства. А вы смерть этого урода расследуете? При чем тут моя Олеся?

– Почему сразу урода?

– Я даже свою дочь не хоронил, – прошипел Березов. – А вы ко мне с этим цыганом прицепились.

Он воткнул взгляд в пол, в потертый линолеум.

– Мне жаль, – сказал я искренне, – как так получилось?

– А то ты не знаешь, лейтенант, – скривился Березов.

Интересно – звания отец Олеси хорошо различает, да и людей в форме, кажется, недолюбливает.

– Нет, – коротко объяснил я. – Я здесь в командировке. Из Москвы.

Сейчас не нужно было ничего объяснять, нужно было дать ему заговорить. Собственно, если б мог, я бы и столицу нашей родины не упоминал. Но Березов посмотрел на меня каким-то другим взглядом. Может, понадеялся, что я тут “за старшего”? И в чем-то таком разберусь…

– А-а… – смягчился тот. – В СИЗО я проторчал. Месяц целый. Как раз, когда дочь погибла. Чтоб всем пусто было…

Зубы его скрипнули, слова как будто не шли на язык, но он продолжил, хоть и коротко:

– Дело мне шили твои коллеги. Но отделался штрафом.

– Что за статья? И почему избрали против вас такую меру пресечения, как арест, если в итоге штраф получили? – недоумевал я.

– Водки будешь? – неожиданно предложил Березов.

Я на секунду задумался. Разговор как-то у нас с ним не клеится. Может, если чокнемся разок-другой, как водится в нашей могучей и необъятной, и дело лучше пойдет? После совместного возлияния люди братьями сразу становятся, и разговоры за жизнь по накатанной прут.

– Наливай, – кивнул я. – И давай на «ты». Меня Андрей зовут.

Березов поморщился, но промолчал. Ну, теперь хотя бы понятно, почему он ментов недолюбливает.

Он сходил на кухню, принес початую бутылку «Столичной», два граненых стакана и банку соленых огурцов.

Выставил снедь на журнальный столик, который когда-то был детским. Но сейчас лак облез, а цветочки и ягодки потускнели.

Молча налил сразу по полстакана и, не чокаясь, выпил залпом свою порцию. Даже не поморщился. Захрустел кривым огурцом, отплевываясь от ветки укропа.

Я последовал его примеру. Сегодня у меня все равно что-то вроде вроде выходного. В ГОВД без нового командировочного делать нечего.

Березов закурил. Я не торопил его с рассказом. Он задумчиво потер виски и начал излагать: