Курсант. Назад в СССР 11 - стр. 15
Но она тут же взяла себя в руки и проговорила голосом хоть и тонким, но решительным, обращаясь как бы ко мне и как бы в общее пространство:
– Я попрошу, пожалуйста, порядок вещей не нарушать, руками ничего не трогать, мы ищем улики и следы, еще не все отработали.
– Это самой собой, – улыбаясь, хмыкнул я, не сводя с пигалицы прямого взгляда. – Я осмотрю труп, если вы не против.
– Там еще работает судмедэксперт и… – попробовала возразить она, но я ее уже не слушал, потопал в комнату, откуда виднелся странный беспорядок: раскиданные вещи вперемешку с… пухом и перьями.
Хм… Тут что, гуся ощипали? Ага, вот теперь вижу, что валяется вспоротая подушка. Ясно… С чего же было так мусорить? В подушке бриллианты были зашиты? Не исключено. У знаменитой балерины могли быть состоятельные поклонники в свое время.
– Скажите, Варя, что-нибудь пропало? – осведомился я у семенящей за мной девушки.
– Трудно сказать, – хлопала та глазками, стискивая в руках кожаный портфельчик с наложенным поверх, как на планшет, бланком протокола осмотра, а потом выдала, как по заученному: – Завьялова Агриппина Порфирьевна, 1913 года рождения, проживала одна. Родственников в городе нет, опрос соседей ничего не дал, никто не знает, что могло бы пропасть. Вот…
В комнате, больше напоминавшей хоромы прошлого века (если бы не потертость дубовой мебели и потускневшая обивка, то вполне могла сойти за обиталище какого-нибудь купца или даже князя, будто мы все во времени перенеслись), царил беспорядок. Под ногами хрустнула какая-то брошь, я ее и не заметил под перьями.
У входа лежит труп на спине, возле него возится судмед. Рядом копошится в раскиданных предметах криминалист, обмакивая кисточку в баночку с дактилоскопическим черным порошком и марая все подряд аккуратными творческими мазками.
Судмед, несмотря на почтенный возраст и седую докторскую бородку, оказался гибок в коленях и других местах. Не чураясь, ползал на корточках вокруг тела, ощупывая его на предмет скрытых повреждений.
– Причина смерти, я думаю, ясна, – я кивнул на раневой канал на груди жертвы.
Там был виден след от ручейка крови, растекшийся уже потемневшей лужицей на паркет возле тела.
Судмед оглянулся на меня и сразу, приняв за своего, поделился своими соображениями:
– Колото-резаное повреждение грудной клетки слева, между вторым и третьим ребром. Судя по вертикальным потекам крови на одежде, удар был нанесен, когда потерпевшая стояла.
– Правша или левша нанес удар? – уточнил я.
– Трудно сказать, при детальном исследовании уже в секционной попробую смоделировать траекторию нанесения удара.