Куриный бульон для души. Я решила – смогу! 101 история о женщинах, для которых нет ничего невозможного - стр. 49
Из машины выпрыгнула наша трехлетняя дочь Оливия.
– Не переживай, мама, я тоже не заметила, что папа косит траву, – сказала она.
Прижимая к груди плюшевого зайца, дочка направилась к дому. Я заехала в гараж и выключила двигатель. «Дыши глубже», – повторяла я про себя, отстегивая ремень безопасности Мэтью. Я вынула сына из машины и положила его в слинг, снова с грустью обратив внимание, что его взгляд ни на чем не фокусируется. Его глаза были такими же отсутствующими, как гнетущая пустота в моей душе.
– Да, Джон, – подумала я, – я действительно мизе-рабл. Несчастная миссис Рабл.
Следующие четыре года прошли в посещениях врачей: неврологов, диетологов, окулистов, физиотерапевтов, трудотерапевтов, логопедов и специалистов по сенсорной интеграции. Хотя все они подтверждали аутизм Мэтью, Ричард упорно отрицал, что с сыном что-то не так. А я отрицала факт, что все больше боюсь своего мужа. Я хотела сохранить наш брак ради дочери и сына и надеялась, что все изменится, если я стану хорошей матерью и доброй женой.
Состояние здоровья Мэтью действительно улучшалось. С ним работала целая команда профессионалов, и он развивался. Он делал первые шаги, произносил первые слова и начинал есть нормальную еду. Я аккуратно и дозированно рассказывала Ричарду об успехах сына.
– Ну, вот видишь, – отвечал Ричард. – Я всегда говорил, что у него все в порядке.
Муж испытывал облегчение от моих слов, но вел себя по отношению ко мне очень покровительственно.
Мне хотелось верить, что Ричард прав относительно Мэтью и нашего брака, но чем лучше становилось здоровье сына, тем больше портились мои отношения с мужем.
Однажды Мэтью выдал матерную тираду, точно повторяя слова отца. Оливия часто спрашивала меня: «А почему все папы такие злые?» Я поняла, что больше не могу поддерживать брак ради детей.
Я сказала Ричарду, что хочу жить раздельно. Он ответил, что я не имею права его бросать – я вкладывала недостаточно сил в наши с ним отношения. Кроме того, он не может себе позволить платить за два дома.
– Ты не в состоянии жить одна, ты ведь даже не умеешь косить траву и расчищать снег, – сказал он мне.
На следующий день я вместе с детьми переехала к моим родителям. Я твердо решила, что мои дети не будут расти в атмосфере неуважения, манипуляций и вражды. Мы с Ричардом начали ходить к психоаналитику. Но эти посещения ни к чему не привели, потому что, по мнению Ричарда, я была виновата в том, что мы расстались. Я поняла, что развод неизбежен.
Другой специалист помог мне понять, что психологическое насилие не менее деструктивно и опасно, чем аутизм. Ричард никого из нас не бил, но слова способны ранить так же больно, как и физическое насилие. Перепады настроения, унизительные комментарии подавляли мою личность не меньше, чем рукоприкладство.