Куриный бульон для души. Сила «Да». 101 история о смелости пробовать новое - стр. 25

– Я везу тебя обедать. Ни о чем не думай. Просто выйди за дверь.

Я не могла этого сделать.

– Я не понимаю! Это всего лишь шаг! Один шаг!

– Это не всего лишь один шаг, – ответила я. – Это – ШАГ!

Я пыталась объяснить поведение родным и друзьям, но даже сама не понимала, что со мной происходит. А потом папа сказал:

– То же самое было у твоей матери.

Мама была «нервной». Она не водила машину, не переходила оживленных улиц и особенно не любила лестницы. Я до сих пор чувствовала на плече ее хватку, когда нам нужно было спуститься в подвал для стирки. Мы спускались медленно, по одной ступеньке. Да, со мной творилось то же самое. Оказывается, мама много лет принимала транквилизаторы, а бабушку лечили электрошоком.

Хотелось бы мне сказать, будто эти откровения принесли мне облегчение, но на выздоровление ушло несколько лет. Я нашла психотерапевта, приезжавшего ко мне домой. Он помогал мне осваиваться на опасных территориях. Большинство людей никогда не узнают, как страшно дойти до магазина, чтобы купить галлон молока для детей. По крайней мере, я надеюсь, они не узнают.

В 90-е годы я прочитала в женском журнале статью о панических расстройствах и показала ее своему врачу.

– У меня именно это, – сказала я. – От этого есть лекарства.

Он отмахнулся.

– Я не могу прописывать лекарства только потому, что вы прочитали статью в журнале.

Он даже не представлял, как тяжело мне было войти в здание и сидеть в его кабинете. Он не удосужился посчитать мой пульс или обратить внимание на вспотевшие ладони.

Я подумала о будущем, которое я проведу в страхе и изоляции. И я не позволила тревожности взять верх и сделать меня слабой, уязвимой и жалкой.

– Выпишите мне направление к психиатру[9], – потребовала я.

Терапевт отказался.

– Я не уйду, пока вы этого не сделаете.

Через две недели психиатр выявил у меня тревожное расстройство и выписал лекарства. Они подходили не идеально, но все же мне помогли. Мир стал безопаснее, а я себя снова начала считать полноценным человеком, который может жить полной жизнью.

Впрочем, долгие годы страха и тревожности не прошли даром. Входя в ресторан или театр, я до сих пор думаю: «Надо же! Люди не считают это место страшным». А потом я думаю: «Я тоже так не считаю!»

Первый шаг ведет ко второму.

Французская пословица

– Я не хочу, чтобы она ехала с нами, – заговорщицки шепнула я брату.

В свои четырнадцать он был на три года меня старше, и мне, одиннадцатилетней, казалось, что он гораздо отважнее. Я не только брала с него пример, но и знала, что он всегда заступится за меня и передаст мои слова, когда мне самой сказать их было слишком страшно. Так он и сделал.