Курганник - стр. 31
Спиридоныч вытер ладонью лицо, прикрикнул на кобылу в качестве вступления.
– Ет исчо до кацапов было…
Виктор посмотрел на друга.
– До революции, – пояснил Макар.
– Шпарь – помесчик, знач, тутошний – на ноги хорошо поднялся, решил ен и балку захарланить. К рукам, знач, прибрать. От! Мужики ж оно как: покосить траву в маю, да больш ту землю стараются стороной обходить. Скотину пасли под хорошим приглядом – пастухи с кобелями сторожили. А до кургана, – Спиридоныч перекрестился, – прости Господи! не поминай к ночи – ходить боялись! Не то чтобы косить или скотину пасти. Конечно, оно раз на раз не приходится. Кто помоложе, так им хоть кол на башке теши. – Старик оглянулся через плечо на Макара. – С такими-то шустрыми усе и приключается.
– Ага. – Зотов тяжело вздохнул. – Доля у нас такая. Нелегкая.
– Доля ваша, – сердито пробурчал возница, – на жопу интересу искать. – Он откашлялся и продолжил: – Так вот. Под поздний вечерок трое мужиков домой верталися. Батраки с Курганного, знач, до дому навпровстець. А короткая дорожка, знамо дело, напрямки через балку идеть. Тут-то оне на хатку и набрели. Переночевали бы осталися, токма кожна сопля знаить, шо нет никакой хаты в степи до самой Гострой Могилы. Обошли оне ее десятою дорогой, а тута, как назло, из балки туман полез. Бредуть, горемычные, незнамо куда. Вроде как народ гутарить, коровы мычать, знач, в село мужики двигають, да села того и близко нема. Ни через час, ни через два.
Намаялись мужички, притомилися. Тут хата энта бисова из тумана появилася. Шо мужикам делать? Страшновато, так ить не среди ж степи укладываться. Заглянули в окошко единственное: никого не видать, тока стол посреди стоит, да свеча на ем горит. Собрались духом: «С нами крестная сила!» – да и вошли.
Спиридоныч вздохнул, покачал головой:
– Вошли оне, значит, и сразу на красный угол креститься, а икон-то нету. Мужичок, шо среди них старшой был, говорит: креститесь, братцы, креститесь да на стол все как есть выкладывайте. Много-то у мужиков не было. Усе, шо бабы на работу давали, за день пошти съели. Осталась впрок корка хлебная, пара луковиц да картошек печеных. Вот энто все как есть выложили на стол. Хозяйвам, знач, вроде гостинца.
Страх не страх, а мужики повалились на пол спать. Весь день ведь как заведенные косили. Не железные, чай. К утренней зорьке ближе самый молодой проснулся от того, шо его кто-то по имени кличет. Он глаза продрал, огляделся – в дверях, знач, стоит молодая женшина, в белое одетая, и рукой за собой манит. Зоветь, знач. – Спиридоныч тряхнул поводьями. – Эк, давай, Маркитантка, вражья сила!