Курган 3. Пекло - стр. 33
– Утром Дичко начал беспокоиться, – припомнил Добромил. – Ночью я ничего за ним не замечал. От зимовья отъехали, а он вдруг как задрожит! Но недолго. Дрожь сразу утихла. Я думал, мне показалось. Выходит, что нет. А потом он спотыкаться начал и на дыбы ни с того ни с сего вдруг встал. После зимовья все началось.
– Я думаю, нас нарочно сюда заманили! – вдруг бухнул Милован.
– Кто?! – вздернул бровь Любомысл.
– Зачем? – вторил Добромил.
– Не знаю. Думаю, и всё! Сами видите, как все сложилось! Ты ж только что сам все сказал, Любомысл!
«А ведь верно Милован говорит! Я даже знаю, кто это сделал! Но зачем?» – Прозор вдруг вспомнил, как утром, только они отъехали от зимовья, он почувствовал, что в спину будто раскаленный нож воткнули. Его аж в жар бросило от неожиданности. Никогда с ним такого не было! Обернулся, а у избы ярл Витольд им вслед смотрит. Злобно! Егó взгляд спину жег!
«Недобрые дела творит этот ярл. Неупокоенного мертвеца, что медяки с глаз сбрасывает, скрывает. Колдун он, вот что! Вернемся домой, встречу его – сразу к праотцам отправлю! Потом оправдываться буду…»
Это Прозор еще не видел, что ночью ярл Витольд к жеребцу Добромила прокрался. Дичко от него отпрянул, но уйти не мог – привязан был. Знай богатырь, что викинг княжеского коня трогал, так сразу бы вестфолдингу голову снес! А том, что с колдуном простым мечом совладать тяжело, венд не подумал.
На душе у Прозора полегчало. Враг найден. Вслух же сказал: – Вот что, парни. Если со мной что случится, то твердо помните – паситесь ярла Витольда!
– Думаешь, он? – Любомысл сразу все понял.
Ответить Прозор не успел.
– Смотрите! – выдохнул Добромил. – Пёс!..
Не будь венды увлечены этой поганью – змеем-волосом, то давно бы почувствовали, что они не одни в этом диковинном мире. Повернулись спиной к туману, что Радужным Путем именуют, и об осторожности забыли. Кто ж из тумана-то выйдет, если он даже камни выталкивает?
Пес стоял у края Радужного Пути давно. Смотрел, что делают люди.
Черно-желтые глаза прищурены. Он покачивал пушистым, загнутым в кольцо хвостом. Если бы не буро-серый окрас пса, то венды решили бы, что видят большого – да что там большого, огромного! – волка. Впрочем ушей на голове пса они не заметили. Из-за этого он чем-то походил на бера.
Из пасти зверя свисал длинный розовый язык. И, о диво! На ошейнике пса багровели крупные самоцветы! Значит, это не лесной зверь. Ведь украшают своих любимцев – коней и кошек – люди.
Никто из охотников даже и не думал тянуться к оружию. Чувствовали, зла от диковинного зверя не будет.