Курган 1. Гнилая топь - стр. 29
Послышались быстрые шаги, – Борко обернулся мигом. Не очень-то молодцу хотелось задерживаться внизу. Один, в полутьме! По стенам бегают тени от скудных светильников. Мерещится – за каждым бочонком, позади мешков поджидает кто-то неведомый и страшный – хуже упыря.
Но дело сделал. Увидя обвешанного чесноком Борко Любомысл довольно крякнул. Молодец, не побоялся снова вниз сходить. Будет из него толк. И Велислав с Прозором смотрели одобрительно: справный дружинник выйдет, себя пересилил и нежити не испугался.
– Так, – сказал Любомысл. – Пока разговоры в сторону. Милован, помогай Борко. Разбирайте чеснок, развешивайте и раскладывайте куда только взгляд ляжет, где только малейшую щелочку увидите или подумаете что она есть. Светильники возьмите и всю башню пройдите. Снизу начинайте, не ленитесь – дело нехитрое, а чеснок всем нам жизнь сохранит. Да чтоб веселее работалось, и знали, что не впустую это делаете, гляньте, что там от связки, которой Борко в албаста швырнул, осталось.
– А что осталось? – полюбопытствовал Милован.
– Не знаю, сами увидите! – ухмыльнулся старик. – Думаю, ничего там нет. Сгорел чеснок или в лучшем случае обуглился. А мы сверху раскладывать начнем, встретимся на середине. Только еще одно дело сделаем и начнем.
Увешавшись чесночными вязками Борко и Милован боязливо спустились вниз.
– Прозор, Велислав. Пока молодцы внизу ходят, да дрожащими перстами чеснок всюду распихивают, давайте больными займемся. Помогите мне.
– Что делать будешь? – спросил Велислав.
Любомысл пожал плечами. Хоть и не лекарь, но один хороший способ знает. Его все знают.
– Хлебного вина им дать. Когда непривычного человека море побьет, то первейшее средство – это чарку-другую водки выпить. Болезного стошнит, прочистит и ему полегчает.
– Что-то не слышал о таком, – ухмыльнулся Прозор.
– Ты не слышал, а я точно знаю, – твердо ответил старик. – Сам когда несмышленым мореходом по морям ходил, таким вот изнеженным способом к качке привыкал. Но это у вестфолдингов принято, у других народов пожестче: лекарей у них почитай и нет. И заботится о тебе, болезном, никто не станет. А не можешь на ногах стоять, после того как волна побьет, захочешь где-нибудь под скамьей притулится или в трюм спрятаться, так тебя плетью или кулаком быстро в чувство приведут. Говорю, первое средство от любой хвори – это крепкое хлебное вино, наша альтидская водка. У иноземцев такого напитка нет, а зря. Вернее есть, но другой: вонючий. Они водку делать не умеют, да и не из чего. Всякую дрянь взамен пшенички квасят… А когда брага поспеет, как из нее водку выгнать, не знают. Нет, наша водочка, – тут Любомысл облизнулся, – самое лучшее, что есть! Первейшее средство от всякой хвори. Ладно, заговорились. Давайте-ка, приподнимайте им головы по очереди, да зубы разжимайте. Я хворых потихоньку поить стану. Все равно ничего другого у нас нету.