Курьер смерти - стр. 33

Шесть креплений – шесть отверстий на каждое зеркало.

Осталось доделать одну сторону.

Максимум через неделю будет готово.

Виола осторожно закрыла за собой входную дверь, чтобы не разбудить Сабину. Та спала на диване в гостиной, у стены, смежной с коридором, но сон у нее, к счастью, был крепкий. Ночью она даже храпела.

Виола, уставшая, как собака, тоже с удовольствием полежала бы еще. До постели она добралась далеко за полночь, после того как они вылакали две бутылки красного вина и до отвала наелись всяких вкусностей, которые заказали в «Food2You». Сабина даже пофлиртовала с доставщиком. Он, правда, был почему-то весь в черном. Виоле это показалось странным, но Сабине после двух бокалов стало все равно. Ярость, вызванная словами матери, давно трансформировалась в грусть, а та, в свою очередь, – в горькую иронию.

Когда Виола со связкой ключей в руке вышла из дома, было уже жарко. За ночь температура не упала ниже двадцати градусов, а сейчас, ранним утром, солнце опять лупило вовсю. Погодное приложение обещало новый рекорд жары. У Виолы подвело живот, когда она подумала о работе, об умирающей фрау Зонненберг. Да, день предстоял тяжелый.

Подойдя к своей машине, как всегда припаркованной перед домом, Виола не поверила собственным глазам.

Ее довольно часто «запирали», но чтобы так внаглую… Маленький «Фиат 500» мятного цвета, который она взяла в кредит всего четыре месяца назад и который очень любила, не мог двинуться ни на миллиметр вперед или назад. За ним припарковался белый грузовик «Форд Транзит», убого раскрашенный от руки, а спереди – навороченный старый «БМВ» третьей серии с тонированными стеклами и многочисленными обтекателями; машина для мальчиков, чьи права еще пахнут типографской краской. Именно такой, наверное, и «запер» «мятный шарик» Виолы.

Звонить в полицию и ждать эвакуатор было бы слишком долго. К тому же сейчас ей не хотелось привлекать к себе внимание. Поэтому она решила ехать на метро. До ближайшей станции было пять минут ходьбы.

Виола побежала, по привычке обернувшись, чтобы проверить, не идет ли за ней мужчина с голубым портфелем.

– Вы можете сказать мне, как вас зовут? – спросил Йенс Кернер.

– Darling, свет моей жизни… Darling, свет моей жизни… – произнесла бледная женщина, глядя перед собой неподвижными глазами.

Она не видела ни стен своей палаты в клинике Марии Помощницы в Харбурге[6], ни ярких пейзажей в рамках, ни окон, за которыми зеленели кроны старых деревьев маленького парка. Зато Йенс Кернер видел все. Среди этой многоцветной красоты перед ним лежала бесцветная женщина-призрак, утратившая не только естественный оттенок кожи, но и рассудок.