Куплю твою любовь - стр. 19

— Почему мое усердие должно быть тройным?

Бекетов скользит пальцами к моему изнывающему клитору, шепнув пошло:

— У нас с тобой осталось незаконченное дельце. Помнишь? Попка осталась девственной. Непорядок. Я намерен ликвидировать это недоразумение.

Ох черт.

Сердцебиение становится запредельным за жалкие секунды.

Не могу выбраться из тесных, жарких объятий Глеба и не хочу этого.

Сдаюсь.

Принимаю эту позорную мысль — я хочу его так, что сама чуть не изнасиловала во сне.

— Недоразумение? Значит, вот как ты мою попу называешь?

— Она еще девственная. Досадно…

Глеб щекочет кожу шеи своей колкой щетиной и пока не двигается, замерев на месте.

Напряжение изматывает нервы. От сильного желания все интимные мышцы сжимаются.

— Чего ты ждешь? — спрашиваю, задыхаясь.

— Твоего «Да, хочу, трахни меня...» Чтобы потом не смогла сказать, будто я тебя взял силой.

— Я знаю, что ты бы так никогда не сделал со мной. Просто сказала из-за обиды.

— Значит, да?

— Да, хочу! — выкрикиваю. — Трахни меня поскорее!

— Я так и знал! — фыркает самодовольно. — Прям в попку, да?

— Нет, чудовище! Только не сюда! — паникую. — Я еще не готова.

— Мои пальцы ты крепко сжимала. Попкой.

— Это было давно!

— Ладно-ладно, не ори, сирена! — целует взасос за плечи, покусывая. — Снова твою дырочку разрабатывать придется. Позднее я этим займусь, а пока выгнись еще сильнее. Откройся для меня. Покажи, как сильно хочешь.

— Гад! — шиплю, тем не менее, выполняя просьбу.

Я хочу Бекетова. Хочу очень-очень сильно. Прогибаюсь и ягодицами ощущаю, как сильно у него встал. От соприкосновения с его эрекцией внутри все сладко обмирает.

Вспоминаю, какой это кайф, когда он во мне, и пошло трусь об член задницей, выпрашивая, чтобы он поскорее трахнул меня.

Сама двигаюсь навстречу его напряженному члену и, задев головку влажными складками, двигаю бедрами, то немного наталкиваясь, то отдаляясь.

— Бля… — крепче впивается пальцами в попку. — Не дразни. Дай мне!

— Уверен, что тебе сейчас это нужно?

— В противном случае я сдохну или мои яйца лопнут.  Уверен!

— Я хочу видеть твое лицо! — требую.

Глеб замирает, сглатывает шумно.

— Зачем?

— Хочу. И хочу быть сверху!

— Не много ли ты хочешь?

— Считай это прихотью беременной. Мне это нужно.

— Отдать контроль тебе? — догадывается.

— Да. Пожалуйста.

— Хорошо, — соглашается после секундного раздумья.

Глеб разжимает хватку, садится на кровати, опершись спиной об изголовье и притягивает меня резко.

— Вперед. И учти, скакать придется много. Я пиздец какой голодный.

Я тоже, облизываюсь мысленно.

Глаза, привыкшие к темноте, жадно обводят тело Глеба — мускулистое, сложенное пропорционально.