Куплю тебя. Дорого - стр. 8
– Ну так не было же изнасилования, о чём писать-то собралась?
Меня трясло от пережитого страха, от заходящегося в груди сердцебиения, от интонации, с которой был задан этот вопрос. Тут никто не жаждет мне помочь. Всем безразлична моя судьба.
И всё же дрожащей рукой я расписала минувшие события. Я остро жаждала возмездия. Защиты. Будто не знала, что ищу правды не в том месте.
Усталость и стресс давили на веки. Хотелось спать. Только у меня не имелось убежища, где можно переждать грозу.
Приползла обратно.
Попрошу кого-то из соседей поставить за чекушку дверь на место и буду продолжать вариться в этом котле.
– Дура ты, Серафима. Дала бы Витьке, ничего, может быть, и не было бы. Чего ты ерепенишься? Что у тебя там, пизда золотая, что ли? – вещала мне вслед сердобольная соседка, когда я вернулась в квартиру.
Никак не могла определить, сколько ей лет. Может быть, пятьдесят пять, а может, и все семьдесят, – изувеченное нутро лезло наружу.
Квартира пустая. Оказалось, что Фомина забрала скорая.
Я легла в свою постель с единственной мыслью – хоть бы он сдох там. Да не так глубока нанесённая рана, чтобы моё желание исполнилось.
– Спичка, – ощутила толчок в плечо, но сил открыть глаза не было, – Спичка, ну проснись же.
Голосок сестры добрался до моего разума, вытаскивая из сна. Смотрю полуслепым взглядом на неё.
За окном уже день в самом разгаре.
– Павлова, ты чего тут делаешь так рано?
– Ничего не рано, ты должна была меня забрать и не забрала. Тёте Свете пришлось провожать, – обиженно надув пухлые губки, вещала девочка.
– Прости, Пирожочек, тяжёлая ночка выдалась. Ты голодная? – спрашиваю и очень надеюсь, что её накормили.
Наверняка дружки отчима зачистили все остатки еды, что у нас ещё имелись. Даже крупы. В моём желудке уже образовалась чёрная дыра.
Сестра качает отрицательно головой, и тут я замечаю маленькую ссадину на розовой щёчке.
Прикрываю глаза, вспоминая поведение сестры. Несмотря на то, что она такой же брошенный ребёнок, как и я, Анюта никогда не грустила. Будто тёмные мысли в её голове не задерживались. В отличие от меня.
Только в последнее время она стала замкнутой, отстранённой. Совсем на неё не похоже. Кто-кто, а эта девочка любила поболтать и поведать о событиях своей школьной жизни, которые мне были малоинтересны.
– Что это у тебя? – свожу брови на переносице, пытаясь понять, откуда появилась ранка.
– Да это на физре неудачно упала, – махнула рукой.
Аня маленькая, чистая и невинная. Её ложь такая же прозрачная, как и она сама. Анна Павлова. Ещё одна дочка моей матери. Моя младшая сестра. Безейная, воздушная и сладкая, как и десерт, названный в честь знаменитой балерины.