Куплю чужое лицо - стр. 34

Я лег плашмя, желая одного – чтобы ядро кокоса точно упало мне на темечко и вмиг сняло все предыдущие проблемы, будущих просто не было.

Я познал страдания распятых на кресте. Но Дева Мария не придет ко мне. Мария – мрия, по-украински «мечта». Маша, Машка, где ты сейчас, мартини со льдом смакуешь, томно глядя на прижимающегося к тебе негодяя… Все вы предали меня… Лучше б я тебя оставил подыхающей на мерзлом подворье Первомайского, когда ты истекала кровью, а рядом лежала твоя черная снайперская винтовка, за которую первый же собровец пристрелил бы тебя, не задумываясь. Ненависть тогда была прокурором…

Если не тратить силы, не паниковать, можно протянуть очень долго. В мое подплавленное зноем сознание это хорошо укладывалось. Ведь многие люди, оказавшись в такой ситуации, умирали не от голода, жажды, а от ужаса и безысходности. Это мой спецназовский ум хорошо понимал… Ум спецназовца – особый ум. Лучший! Он устроен наподобие обыкновенной дверной пружины – например, вы открываете дверь и пытаетесь войти, а она вас тут же отбрасывает назад. Чем сильней – тем больше. И если у вас нет сил, то лучше и не соваться. А ежели сунетесь, то ум спецназовца и тут устроит вам массу неожиданностей с телесными повреждениями… Но вот парадокс: если бы я не был парнем-спецназовцем, то не подыхал бы на этом острове. Если б я был простым парнем-лейтенантом, не спецназовцем, то меня, скорей всего, грохнули еще в Афганистане или позже, в других стреляющих местах. Как неподготовленного. А если бы я не родился, то не помирал бы.

Очередная волна спокойствия и умиротворения накатила на меня. Море по-прежнему катало легкую пену, песок шипел, истачивая песчинки.

Откуда-то на десерт приплыл гнилой ананас…

Так прошел день, и настала ночь. Я бродил под луной, купался в море. Как ночное животное, до утра не сомкнул глаз, ходил среди стволов, слушая, как ветра щекочут верхушки.

Мой остров имел вытянутую форму – что-то вроде толстого банана. Я его исходил вдоль и поперек, как и полагается рачительному Губернатору. Только помойку обходил стороной – она была эпицентром моих несчастий.

…В Афганистане я услышал историю о солдате, который чудом уцелел в кровавой бойне – духи расстреляли в ущелье роту. Пацана ранили в самом начале – и свои ребята спрятали его от пуль в расщелине скалы. Он уцелел – остальные погибли; раненых добили моджахеды. Солдат выбирался к своим две недели, практически без воды и пищи. И когда вышел на наши блокпосты, рыдал два часа. Я знал, что тоже смог бы выжить, смог бы ползти и месяц, и два. Но остров давал шанс идти только по кругу…