Купи меня - стр. 25

Дом стоит на возвышенности, и терраса у бассейна заканчивается прозрачным ограждением вдоль темного обрыва, со стороны которого доносится размеренное дыхание океана. Побережье хоть и рядом, но скорей всего, далеко внизу, но даже тут горячий сухой воздух пропитан солью.

Через окна во всю стену видно, что внутри горит каждый светильник, а мебель и детали интерьера, как ступени лестницы, тоже подсвечены карамельными полосами.

Разумеется, хозяина ждали. Может быть, Грант, как дракон, решил заползти обратно в ту дыру, где все это время копил свои миллионы.

Какой музыкант может себе такое позволить? И какой смысл в таком расточительстве?

В дом Грант входит первым, я едва поспеваю следом. В доме пахнет деревом, чистотой и солью — часть окон стоят нараспашку, как и стеклянная дверь, ведущая на деревянную террасу у бассейна.

Сам Грант пахнет также или очень похоже, древесная нотка есть и в его парфюме тоже. А соленый привкус на губах теперь ассоциируется только с ним.

Густая тьма за обрывом, вдали которого плещется океан, продолжает меня гипнотизировать, когда в центре просторной гостиной я замечаю жаровню из черного гранита. Остальной декор моментально перестает что-либо значить.

Языки пламени могут кого угодно обмануть своей покорностью, но только не меня. Пламя самое настоящие, а на жаровне горкой сложены, похоже, какие-то особые и специальные угли. Ограждения у жаровни нет, только едва заметное углубление.

Никакого дыма я не чувствую и даже жара нет, но по спине ползет капля холодного пота. Кому, черт побери, пришла идея зажигать настоящий огонь на месте кофейного столика? Зачем это нужно в двадцать первом веке?

— Стой там.

Рефлексы срабатывают быстрее, чем до меня доходит смысл сказанного. Замираю в каком-то шаге от порога, так и не успев войти в дом. Нахожу взглядом Гранта.

В этот интерьер со своей внешностью он вписывается идеально. Я бы сказала, что это действительно его недвижимость. Будь я журналисткой из издания «Интерьеры и богачи», то уже прыгала бы вокруг него с камерой, а потом я бы обязательно взяла у него интервью.

Но работа у меня другая.

И здесь я оказалась тоже не потому, что мистер Грант решил похвастаться своими владениями.

В карамельном свете, которым подсвечены все деревянные элементы декора и мебели, глаза Гранта приобретают какой-то янтарный оттенок выдержанного виски, который пьянит и бьет в голову почти также сильно.

— Что-то не так, мистер Грант? — приподнимаю одну бровь.

Неужели сейчас скажет, что такие, как я, не должны входить через парадный вход?

— Твоя одежда, — говорит Грант. — На чьи деньги она куплена?