Купель Офелии - стр. 21
– Неваляшка, блин, какая-то… – прокряхтел он, с трудом укладывая куль из органзы и разноцветных дредов на асфальт – с каждым разом ловить это чучело огородное становилось тяжелее.
– Валяшка, – поправил друга Павел.
Терехин на шутку не обратил внимания – он во все глаза смотрел на девушку. Та не шевелилась, лежала, нелепо вывернув ногу, и была так бледна, что синева проступала даже сквозь слой побелки на лице.
– Эй! Эй, барышня, ты чего разлеглась? – Ванька потряс девушку за плечо – плечо было влажным и холодным. Терехина, напротив, бросило в жар – он вытер бисер пота со лба и снова вцепился в плечо девицы. – Блин, ты брось, вставай давай!
– Что с ней? – заплясал рядом Семен.
– Я чего тебе, доктор?! – заорал Ванька.
– Спокойно, Склифосовский, я же, это самое, просто спросил.
– А я просто ответил! – вспылил Терехин. – Без сознания она – не видишь! Не понимаю… Я совершенно точно ее поймал, она мягко упала. Похоже, что-то повредила, когда первый раз кувыркнулась. Может, головой шарахнулась об асфальт? Отек мозга ведь не сразу после удара по балде случается.
– Отек мозга? – икнул Сеня. – Ни хрена себе, сказал я себе!
– М-да, вечер перестает быть томным… – пролепетал Пашка. Светло-рыжие веснушки, щедро рассыпанные по его вечно розовым щекам, вдруг куда-то исчезли, словно их ластиком стерли вместе с румянцем.
Ванька стянул с себя олимпийку и подсунул под голову девушки, аккуратно поправил волосы и уложил руки вдоль тела. Что делать дальше, он не знал.
– Может, это самое, на газон ее перегрузим? – озираясь с опаской по сторонам, как нашкодивший ребенок, предложил Лукин. – Прохладно на асфальте лежать. Как бы не застудила… это самое.
– Физику в школе надо было лучше учить. Асфальт теплее, чем сырые трава и земля, – нравоучительно заметил Терехин. – Вообще лучше ее не трогать. Мы же точно не знаем, что с ней. – Ванька набрался смелости, взял девушку за запястье. – Пульс вроде есть. Но слабый.
– Врача бы ей… – робко предложил Пашка.
– Так чего ты стоишь? Давно бы уж позвонил! – нахмурился Терехин, немножко жалея, что здравая идея про врача пришла не в его голову. – Звони!
– Твою мать, я как чувствовал… – заныл Семен и закурил сигарету. – Чувствовал, это самое… Что, это самое, чего-нибудь случится…
– Успокойся! Ничего пока не случилось, ни это самое, ни то самое, – не удержался от колкости Ванька.
В данную минуту корявая манера Лукина выражать свои скудные мысли особенно бесила Терехина. Медлительность Хлебникова тоже – Павлуша судорожно шарил по карманам и кряхтел, лицо его снова стало красным и потным.