Кумиры. Беседы с замечательными людьми - стр. 27
– К сожалению, не так уж и много. Мне ведь было 13 лет, когда его не стало. Я помню его безмерную доброту, нежность, его непохожесть ни на кого. Папа был потрясающим рассказчиком, сочинял для нас сказки, а мы с Настей, затаив дыхание, слушали. Папа все нам разрешал, баловал нас с Настей – покупал игрушки, шубки. Он ведь поздно стал отцом – в 54 года. А потом ему было с чем сравнивать – его детство легким не назовешь. С пяти лет сирота, воспитывался по чужим теткам, спал на сундуке в передней. Все это он описал в своих воспоминаниях.
– Вы ощущали, что ваш отец – не совсем обычный человек?
– Для нас он был просто папой. Большим и нежным, как Божье солнце. Мы его обожали. Он был потрясающим отцом, настоящим главой семейства. Всегда чувствовал свою ответственность за нас, детей, да и к маме он относился, как к ребенку, ведь между ними была большая разница в возрасте. Когда семья приехала в Россию, папа сразу же отправил маму учиться. Он сказал: «В этой стране я ничем не смогу тебя обеспечить. Надо получать профессию». Мама закончила Суриковский институт и стала художником по костюмам. Отец всегда мечтал о даче, где семья собиралась бы в полном составе. Наконец ему удалось купить участок земли. Конечно, его обманули, взяли втридорога. Дом надо было доделывать. Но папа был счастлив. «Вы представляете, что значит для меня кусок родной земли», – говорил он. Мы редко его видели. Он вынужден был зарабатывать – надо было кормить столько ртов: бабушку, маму, нас, работницу, наших учителей. Не удивляйтесь, у нас все было, как в лучших домах. Так хотел папа. Видимо, он надорвался…
– Известно, что Вертинский никогда не был обласкан властями. Тем не менее в 1951 году ему присудили Сталинскую премию. Как он к этому отнесся?
– Отец вернулся в Россию, прожив за границей 25 лет. Он имел там все – блистательную карьеру, известность. И все-таки вернулся. В страну, где сажали, унижали, не давали выступать. Сегодня я понимаю всю трагичность его поступков. И все это глубоко во мне. Власти все время делали вид, что Вертинский будто бы и не вернулся. Ему не давали выступать, гоняли с выступлениями по всем гиблым местам. И вдруг – Сталинская премия. Отец очень гордился этим. Ведь ему при всей его популярности даже не сочли нужным дать звание заслуженного артиста. Отец всегда говорил: «У меня ничего нет, кроме мирового имени».
– Как изменилась ваша жизнь после смерти отца?
– Это было большим горем. Ушел из семьи единственный мужчина. Жизнь резко изменилась. Мама была в полной панике. Мы с сестрой еще маленькие. За душой – ни копейки. Помню, как мы снимали люстры, готовили на продажу вещи. Бонны, языки, музыка – все отменилось. Год после смерти нам ничего не платили. На семью стала зарабатывать мама – она продавала свои эстампы и пейзажи. Потом, правда, дали пособие – по 20 рублей на меня и на Настю. Более того, за последние гастроли в Ленинграде, где умер отец, ему так и не заплатили. Не сочли нужным заплатить и маме за его последние концерты. Сказали, нужна доверенность от отца… Все это, конечно, не могло не подействовать на нашу психику.