Культ Ктулху (сборник) - стр. 30
Когда он плюхнулся на пассажирское сиденье, Метеллий окинул его критическим взглядом и довольно кивнул.
– Краска, я вижу, легла отлично. Значит, беспокоиться стоит только о том, сколько она потом будет сходить.
– Ну, раз ты об этом упомянул, я тоже несколько волнуюсь, – улыбнулся Питер, устраиваясь как можно удобнее.
Джип был совсем старый, открытый, с холщовым навесом, чтобы защищать пассажиров от дождя и солнца.
– Возможно, проходите гаитянцем дня три-четыре, – заметил Метеллий с видом доктора, снова сверкая своей невероятной улыбкой.
– Есть и понеприятнее личины.
– Чего?
Питер решил, что паршиво сформулировал мысль на креольском.
– Отлично, пока оно работает, – пояснил он.
– Да, – сказал Метеллий с внезапной серьезностью, отъезжая от «Пенсьона». – Отлично, пока Древние не догадываются, кто ты на самом деле такой и зачем пришел.
Питер время от времени вспоминал эти его слова, пока они петляли по проселочным дорогам до Пенсьонвилля, куда откочевали многие гаитяне побогаче, спасаясь от жары и убожества столицы. Потом они взбирались по узкой щебеночной дороге в горную деревушку Кенскофф, на что ушло еще больше времени, – и все это время слова Метеллия не шли у него из головы. И они же упорно маячили перед внутренним взором, расталкивая локтями все прочие мысли, пока Метеллий осторожно и мастерски вел крошку-джип на последний извилистый подъем до Фюрси, где дорога заканчивалась вовсе. То и дело на протяжении пути Питер вертелся на сиденье, чтобы еще раз посмотреть с эдакой кручи на столицу, укрытую висящим над крышами плотным маревом. Словно пытаешься проникнуть взглядом сквозь толщу туманов, которые суть само время… Интересно, почему он вообще делает все это? Неужели все антропологи живут такой опасной жизнью? Разве это не удел миссионеров – побулькивать в котле над костром, пока все племя бросает на тебя голодные взгляды?
Метеллий остановил машину перед крестьянской хижиной, и Питер резко вывалился из своих грез.
– Мы оставим джип тут, – объявил его спутник. – Хозяева меня знают.
Он поглядел на ручные часы. Питер еще раньше заметил, что он носит «Ролекс» или что-то вроде того – казалось бы, вещь за пределами всяких законных доходов в этих местах, – но для сегодняшнего визита Метеллий мудро сменил их на более скромный «Таймекс».
– Ты голоден, друг мой?
Питер разглядывал хижину и пейзаж за нею, так что едва уловил, о чем его спрашивают, но все же ответил:
– Да как-то не думал об этом. Жара съела весь аппетит. Но, наверное, подкрепиться все-таки стоит, а?
Метеллий перегнулся на заднее сиденье и извлек оттуда сумку с едой. Меню представляло собой причудливую смесь фруктов, овощей и самого гадкого, жирного фаст-фуда – куда больше, чем они смогли бы съесть. Алкоголь там тоже имелся. Метеллий открыл сумку и щедро предоставил Питеру выбирать. Тот цапнул пару яблок и рогалик. Метеллий взял и того меньше. Тут дверь хижины отворилась, и на пороге показалась пригожая пожилая женщина с черной кожей. Она подарила им улыбку и приветливый «