Кулинар - стр. 40

Минут через десять, Ксандер вошёл в комнату в одном полотенце. Он направился в гардеробную. Рони снова не устояла и посмотрела не него. Осмотрев его с ног до головы, она признала, что он красивый мужчина: высокий, спортивный, широкая спина, сильные руки и ноги, тёмные с лёгкой волной волосы, небольшая бородка. Но изюминкой этого мужчины были глаза: яркий лазурный цвет, который на смуглом лице выглядел фантастически и нереально, словно он с другой планеты. Его глаза манили к себе, околдовывали и обезоруживали. Вероника сама признала: когда смотрит в его глаза теряется, ни о чём кроме как об их красоте, она думать больше не может, а главное, её обиды и ненависть к Ксандеру, куда-то уходят. Но, стоит ему открыть рот, при этом сморщить недовольно лоб и сурово сдвинуть брови, как мимолётное тёплое отношение Вероники к нему, исчезает. Вспомнив, что его облик обманчив, Рони отвернулась к окну, чтобы не видеть его, и не придаваться ложными надеждами в его сторону.

Минут через пять, Ксандер вышел из гардеробной. На нём была светлая рубашка и тёмные брюки.

– Идём, чего сидишь? – сказал он Веронике, открывая дверь.

– Ты нормально разговаривать умеешь?

– А ты?

– Как же ты меня раздражаешь.

– Ну и на этом спасибо.

Завтрак, конечно, уже закончился. Никто не будет ждать этих двоих до победного. Ромеро уехал на фирму. Клондин с дочерями расположилась на веранде возле бассейна.

– Где дядя? – спросил Ксандер у Клондин, проходя мимо них.

– А где ему быть? На работе, конечно! – Клондин высокомерно осмотрела Рони.

– Садись! – приказал Ксандер Рони, заставив её вновь почувствовать стыд.

– Ты всегда будешь мне приказывать?

– Тебе не нравится?

– А должно? Ты обращаешься со мной, как с собакой.

– У меня нет собаки, поэтому твоя аналогия неуместна.

– Что? Да причём здесь есть у тебя собака или нет? Я говорю образно.

– Ешь лучше.

Рони не спала практически всю ночь, она переживала за мать и Эрика. То, что он отправил мать в Бразилию, ей сообщил персонал, а вот об участи Эрика она не знала. Не знала, мёртв он или жив. Но спрашивать у Ксандера ей было страшно, она не хотела очередной раз ощутить его гнев. Но переживания сильнее, они перебороли страх. – Ты отправил мою мать в Бразилию?

Ксандер положительно кивнул.

– А Эрик? – несмело начала она.

Ксандер уставился на Рони. – Что «Эрик»?

– Он жив или мёртв?

– Тебе разве не понятны были мои слова вчера? Тебя не должно это заботить.

– Но меня это заботит, он дорогой для меня человек, и я не знаю, что ты с ним сделал!?

– «Дорогой», говоришь? – усмехнулся Ксандер.

– Я переживаю за него.