Куколка - стр. 42
Генри Аскью
Показанья мистера Сэмпсона Бекфорда, под присягой взятые на допросе июля тридцать первого дня в десятый год правленья монарха нашего Георга Второго, милостью Божьей короля Великобритании, Англии и прочая
Мое имя Сэмпсон Бекфорд. Священник, кончил курс в оксфордском Уодем-колледже. С позапрошлого Михайлова дня викарий здешнего прихода. Двадцати семи лет, холост.
В: Благодарю, что пришли, сэр. Долго я вас не задержу.
О: Располагайте мною, сэр. Я к вашим услугам.
В: Спасибо, мистер Бекфорд. Как я понимаю, до тридцатого апреля сего года вы в глаза не видели мистера Брауна и мистера Бартоломью?
О: Совершенно справедливо, сэр.
В: А также не получали предуведомляющего письма иль другого рода известья об их приезде?
О: Ничего, сэр. Мой визит был продиктован вежливостью. Ненароком став свидетелем их прибытья, я счел их людьми просвещенными, кои в здешнем городишке суть редкие птицы, мистер Аскью.
В: Сочувствую вам, сэр.
О: Я вознамерился убедить их, что они очутились не в дикой Московии, к коему выводу, несомненно, склоняет вид здешних мест. Нет, и в тутошней ссылке от изящного общества есть те, кому ведом политес.
В: С молодым джентльменом вы не беседовали?
О: Нет, сэр. Мистер Браун передал извиненья племянника – с дороги тот сильно утомился.
В: Дядюшка сказал, что путешествует с целью навестить свою бидефордскую сестру?
О: Он изъяснялся туманно, но по намекам его я понял, что до сих пор племянник неразумно пренебрегал видами на собственность, ибо сия леди не имеет прямых наследников.
В: Дядюшка не уточнил, в чем состояла неразумность?
О: Боюсь, нет, сэр. Я подразумеваю, что подобное пренебреженье всегда неразумно. Вскользь говорилось об чрезмерных удовольствиях и жизни не по средствам. Припоминаю, именно так и было сказано.
В: Что, племянник промотался?
О: Точно так.
В: Дядя его порицал?
О: Как же ладнее выразиться, сэр… Мне показалось, я увидел благоразумного прилежного христианина, кто чувствует себя обязанным прополоть плевелы безрассудства, взросшие в близком родственнике. Мол, отчасти в том виновны столичные соблазны. Будь его воля, он бы закрыл все лондонские театры и кофейни.
В: Об себе дядюшка рассказывал?
О: Лондонский купец. Полагаю, состоятельный, ибо он упоминал собственный корабль. Еще обмолвился об приятеле-олдермене.
В: Однако имен их не назвал?
О: Я не припомню.
В: Себя он тоже рекомендовал олдерменом?
О: Нет, сэр.
В: Мистер Бекфорд, вам не показалось странным, что при столь недолгом знакомстве лондонский купец – а люди они скрытные, сэр, я хорошо знаю их породу – беседует на деликатные семейные темы?