Кукловод Ее Высочества - стр. 21
– Что здесь находится? – указал на неприметную дверь в углу.
– Это служебные помещения, господин. – доложилась девушка. – Вход в них воспрещен.
– И все же… – повернулся к сопровождающей и одарил тяжелым взглядом.
По крайней мере мне хотелось в это верить.
– Там лежат больные. – созналась девушка, приложив правую ладонь к своей щеке и чуть наклонив голову. – Они не могут принимать клиентов, но…
Я развернулся и отправился дальше.
Все ясно. С глаз долой – из головы прочь. Взгляд не мозолят и то хорошо. И тут у меня возник интересный вопрос.
– Подожди. – остановился я и повернулся к служанке. – Но зачем их держать? Разве они мало зарабатывают? Думаю, что даже недельного заработка хватит оплатить лечение в церкви.
– Господин, наверное, не знает. – отвела в сторону взгляд сопровождающая. – Клирики не лечат проституток и лихих людей. Даже за деньги.
Я развернулся и пошел к себе.
– Принеси ужин в комнату. – отозвался я.
Услышав свой глухой голос, поразился. Меня эта ситуация сильно задела, и я знаю почему.
В этом мире пошли методом кнута. Чтобы человек не ступал на кривую дорожку, церковь вводит санкции – отказывается от него.
В моем мире все несколько иначе. В тюрьмах проводят службы и все такое. Зачем? Чтобы заполнить пустоту и вернуть человека на праведный путь.
Есть и совершенно другие варианты взаимодействия. Например, на востоке бандитов считают проявлением вынужденного зла. Когда человеку некуда идти – он находит пристанище там.
Дверь пустила меня в комнату, где я сразу же уселся на кровать в ожидании позднего ужина.
Вскоре принесли и еду. А следом я отправился в страну грез. Утро встретило ярким зимним солнцем, которое ударило по глазам.
Спустившись, я никого не обнаружил внизу. Все же тут в почете ночная жизнь, и утром все отсыпаются. Однако мне повезло встретить на кухне местного повара.
Невысокая полноватая женщина суетилась у разделочного стола. Думаю, готовила еду на весь день для жительниц борделя.
– Доброе утро. – сказал негромко.
Мой короткий спич произвел настоящий фурор. Женщина подпрыгнула на месте, что выглядело потешно. Нож, которым она что-то разделывала, выскользнул из ее рук и, крутанувшись в воздухе, воткнулся в пол.
В следующий момент она медленно повернулась и ее глаза расширились. Я дал себе возможность ознакомиться с местной хозяйкой ножей и кастрюль.
Передо мной показалась представительница прекрасного пола в возрасте. На вид не менее лет тридцати пяти – сорока. Немного заплывшее лицо сохранило следы былой красоты, кудряшки каштановых волос подчеркивала редкая, но уже видимая седина. Ростом она была мне по подбородок, но, судя по всему, раньше радовала глаз шикарной фигурой. Годы берут свое – ничего не скажешь.