Кукла советника - стр. 35
– Ну что, девочки, разделимся или вместе? – спросила Рина. Симпатичная, смешливая, райана на три четверти, она была любимицей госпожи Миары.
Длинноносая Эли недовольно фыркнула.
– Да без разницы, что так, что так упашемся.
– Ой, ну надо же, работница, – сладеньким голоском пропела Синтия, – так устает, так устает… Спать по ночам надо, а не по казармам шастать! Как оно там, на постельной ниве жнется?
– Синтия! – возмутилась Рина.
Эли фыркнула, огладила ладонями бедра и новый пояс, густо украшенный колотой, местами чуть позеленевшей бирюзой.
– Красиво, правда? – усмехнулась она. – Не то что твои обноски. – И добила: – Дэрек подарил.
– Шлюха! – выплюнула побледневшая Синтия, тайком вздыхавшая по симпатичному пикинеру.
– Зато ты у нас праведница… – Эли завозилась, распахивая окно. – Носишься со своей девственностью, как курица с яйцом…
– Эли, хватит! – топнула ногой Рина. – Девочки, ну сколько можно?!
– А что такого? – удивилась Эли. – Она первая начала.
– Пойду за цветами, – процедила Синтия, хлопнув дверью – я, прятавшаяся в углу, аж подпрыгнула.
Ссоры этих двух служанок, чуть ли не дравшихся за любвеобильного Дэрека, давно стали притчей во языцех, и обычно домоправительница держала девушек как минимум на разных этажах замка – но сегодня нам с Риной не повезло. Эти двое весь день теперь будут переругиваться…
– Лаура, – присела передо мной Рина, – сними все чехлы с мебели и отнеси их в прачечную, потом поможешь мне мыть окна, хорошо?
– Хорошо, – тряхнула я недавно остриженными под мальчишку, чуть ниже ушей, волосами. Ох, и ругались Рина на пару с Тимаром, когда увидели, как я себя обкорнала! А мне просто надоело распутывать каждый день длинные пряди, которые, вдобавок ко всему, начали завиваться и выгорать на солнце, со спины превращая меня в настоящую райану. Когда же я оборачивалась… Цвет кожи и глаз, доставшиеся от матери, выдавали во мне лизарийку, и, введенные в заблуждение люди, чаще всего женщины, норовили обругать. Мужчины, наоборот, тянули руки потрогать косы или рассмотреть лицо.
Мужчин я не любила. Не боялась, нет. С тех пор как Тимар объявил меня своей сводной сестрой, меня не обижали, не били. Не смели. Но взгляды, что я порой на себе ловила, беспокоили – так же смотрел граф, когда я едва не сбила его с ног у княжеских конюшен.
…Кампанию по превращению себя в мальчишку я начала исподволь, сначала старательно убив несколько пар туфель в течение месяца. Портить хорошую обувь острыми камнями, которыми я ковыряла дырки, было до слез жалко, но я справилась, и плюнувшая госпожа Миара выдала мне мужские ботинки с тяжелыми подметками – мол, попробуй их порвать. Потом я сажала пятна на платья, несколько раз нарочно в них падала, пока Тимар не пригрозил одеть меня в штаны – чего я, собственно, и добивалась.