Кукла на троне. Том II - стр. 42
Лекарь зачерпнул пальцем мази и положил в рот. Скривился от горечи, сглотнул. Ничего не произошло.
– Ладно, – кивнул ганта и разом допил из кружки. – Посидели и хватит. Пойдем.
– Счастливого пути, сударь.
Бирай встал, натянул сапоги. Глянул на девушку и сказал лекарю:
– Собери вещей дочурке. С нами поедет.
– Как?..
Лекарь охнул и согнулся, будто на плечи навалилось.
– Как?.. В седле. Не боись, пешком не погоним. Со мной поскачет.
– Сударь, я… Глорией-Заступницей прошу… Не нужно! Она ж у меня одна-единственная…
Бирай вынул нож и метнул с короткого замаха. Клинок вошел в стену за дюйм от лекарского уха.
– Следующий будет в лоб, – сказал ганта. – Не причитай, не люблю этого. Иди, собирай вещи. Даю пять минут.
Лекарь попятился на лестницу, заскрипел вверх по ступеням.
– Гирдан, проследи, чтоб не удумал чего.
Гирдан ринулся следом за лекарем. В зале остались ганта с тремя всадниками, Чара – и девчушка. И вот что самое скверное: она, девчонка эта, не сводила с Чары глаз. Молчала, но смотрела… Будто прямо в душу.
– Ганта, – сказала Чара, – оставь ее.
– Почему? Хорошая ж скотинка, чего не взять?
Чара не знала ни единого довода. Она делила свой путь с десятками и сотнями разных шаванов, и все делали так. Если встречали девушку, что радовала глаз и не имела защиты, – брали себе. Брали даже западниц – своих соплеменниц, рожденных свободными. А уж чужеземка из какой-то там Альмеры – это ж самый законный трофей!..
Будь здесь Неймир, он бы нашел, что сказать. У него язык как у черта подвешен. Такого нагородил бы, так Бирая заморочил, что тот бы и девушку оставил, и денег ей дал. Но Чаре слова не шли. Быстра ее стрела, да медлителен язык… И она выдавила только:
– Оставь, ганта. Пожалей. Я прошу.
– Вы слыхали, парни? – ганта ухмыльнулся своим людям. – Она меня просит. Сама Чара Без Страха, раздутая от гордости, смиренно просит меня об услуге! И я бы, может, даже согласился… да только не та ли это Чара, которая давеча хотела всех нас перестрелять?
– Та самая, – ответили шаваны.
– Вот потому, Чара, я тебе откажу. Но ты можешь попросить еще разок – поумолять, поклянчить… Глядишь, тогда и соглашусь.
– Ганта, – сказал Хаггот, – прошлой ночью она меня пожалела…
– Не она, осел, а я! Ей ты ничего не должен!.. И крикни там Гирдану – пусть поторопит папашу.
Хаггот крикнул, Гирдан что-то ответил. Чара стояла, кипя внутри, чувствуя, как кровью наливаются щеки. А девчушка все глядела на нее, не отрываясь, блестящими своими глазами-монетами. И Чара подумала: будь под рукою лук, да хотя бы десять ярдов дистанции… Но лука нет и дистанции тоже. Четверо шаванов за три шага от нее, а из оружия – только пара ножей… Почти верное самоубийство. И ради чего – кого?.. Чужой плаксивой дурочки?! Даже думать нельзя, потому что чушь! После стыдно будет за эти мысли!..