Кукла на троне - стр. 32
Они вышли на спуск, и Бакли отыскал взглядом былого шпиона. Мужичонка стоял на той стороне улицы – как бы скучал, как бы разглядывал колбасную лавку.
– Принеси-ка пользу, братишка, – Бакли указал Шестому на шпиона, а затем – на узкий темный переулок.
Спустя две минуты мужичонка извивался, прижатый к стене чьего-то сарая, а Шестой отбивал ему внутренности.
– Простите… – блеял шпион и охал, когда кулак врезался в живот. – Ох. Пощадите… ох!
– Скажи, чей ты, тогда пощадим. Кто тебя послал? Северяне? Аббат? Айра-Медея?
– А?.. Кто?.. Ох!.. Пощадите, добрые люди! Умоляю!..
– Ладно, – буркнул Бакли, – плевать, кто послал. Отпусти его, Шестой.
Верзила отступил на шаг, и шпион некоторое время молча дышал, тупо хлопал глазами, не веря в спасение. Потом расплылся в щенячьей улыбке и бросился бежать. Бакли поднял самострел и пальнул бегущему в спину.
Когда тело перестало дергаться, он подошел поглядеть. Разряд спалил одежду и кожу меж лопаток шпиона, обуглил мышцы. На спине мертвеца чернел огромный смрадный ожог, в центре которого торчало оперение стрелы. Сам «кипарис» вплавился так глубоко в ткани тела, что даже не был виден.
– Южная сука не лгала, – кивнул Бакли. – «Кипарис» – мощная штука. Ну-ка, братец, вытащи его и почисти.
Шестой похлопал глазами:
– Порыться в трупе и вытащить око?
– Оно стоит двести эфесов! Предлагаешь оставить похоронщику? Давай, дружок, принеси пользу.
– Сучья работа, – пробурчал Шестой и склонился над телом.
Вечером в таверне Шестой принес камень Бакли. Но не отдал, а лишь показал и сунул в карман.
– Ты чего это?
– Он не твой, а хозяина. Вот хозяину его и отдам.
– Не мой?
– Не твой. Ты купил его на хозяйские деньги.
Бакли озверел: безмозглая дубина – а туда же, умничает!
– Я – рука хозяина, сучий ты хвост! Я – его доверенный, я – его спаситель! Я тащу хозяина из болота!
– Ты только тратишь деньги и командуешь. А сучьи дела делаю я. Вся грязь мне, а деньги – тебе. Это что, справедливо?
– У меня есть мозги, вот и командую! Понимаешь или нет? Хотя где тебе понять, тупому мордовороту!
В следующий миг Бакли оторвался от земли и завис, хрипя. Ладонь Шестого сжимала ему горло. Бакли ловил воздух ртом, пытаясь вдохнуть. Шестой положил ему на язык камень, что час назад был в теле мертвеца.
– Кто тупой мордоворот? Я?
– Нет, нет…
– Я тупой? Я тебе эту дрянь в глотку затолкаю! Я тупой?! Я?!!
– Нет, прости, братец, ну прости…
Шестой швырнул его на пол, Бакли кое-как поднялся на четвереньки, закашлялся.
– Прости меня, дружок… кха-кха-кха… ну, слетело с языка, сглупил… кха-кха… работа видишь какая нервная… Я и осерчал, а на тебе сорвался… Дурак я… Ну ты же знаешь, как тебя люблю. Всегда же о тебе забочусь, родной мой!.. Кха-кха-кха… Прости, брат!