Кукла Коломбины - стр. 21
– Мы поймем, тятенька! Только сперва ее разыщем.
– Да как? На улице будешь спрашивать?
Нюрка поняла, что тятенька готов сдаться, и решила: сейчас лучше показать свою уверенность в благополучном исходе поисков.
– Она может не только дарить, но и продавать кукол. Пройдусь по магазинам, где подобные вещи выставляют. На рынок зайду, в ломбарды. Если увижу, расспрошу, откуда вещица. Что-нибудь да вызнаю. Здесь никакой опасности нет. Вам даже волноваться не придется. По темноте ходить не надо. Да и по злачным местам тоже.
Тятенька сидел, насупившись, и молчал, но Нюрка почуяла: позволит.
– Только смотри ни во что не ввязывайся. Если заметишь кого подозрительного и особенно походящего под приметы, сразу дуй в участок.
– Это уж не сомневайтесь! Разве не понимаю, что мне с убийцей не совладать! Да и боюсь я его! Эвон как этих двоих на нож посадил! Ужас ведь прямо!
Афанасий Силыч с сомнением посмотрел на вытянувшееся как бы от страха дочкино лицо.
Врет, что боится. Как пить дать врет! Эх, знала бы Евлампия-покойница, что он ребенку дозволяет, другой раз бы скончалась. Не пережила бы. Да что Евлампия! Фефа, та пострашнее будет! Он ей слово давал девчонку к сыскным делам на версту не подпускать, а сам… Эх, Афанасий, слабый ты человек! Каждый раз тебя дочка вокруг пальца обводит, а ты не в состоянии ее к порядку призвать. Да еще сам потакаешь! Вот и сегодня! К кому за советом прибег? Болван, одно слово, и никчемный отец! А ну как не убережет единственное дитя? Как потом жить на свете?
Афанасий Силыч так растравил себе душу, что собрался было дать Нюркиному плану полный афронт, но тут дверь отворилась, и на пороге с воткнутыми в бока руками встала Фефа.
– Сообщаю вам, господа хорошие: ежели вы немедля за стол не сядете, я ячневую кашу собакам отдам, а щи в помои вылью! Ишь чего выдумали! Голодными ходить! Да как я после такого людям в глаза смотреть буду, а? А ну марш!
Афанасий с Нюрой вскочили и ринулись вон из комнаты. Дела делами, а ссориться с Фефой охотников мало!
Серьезные разговоры за рюмочкой
Ходить в питейные и увеселительные заведения полицейским было запрещено. Сыскным, правда, дозволялось, но лишь по делу, в ходе дознания. Посему собирались обычно у кого-то дома. К ним тятенькины сослуживцы обычно приходили в один из вечеров на пасхальной неделе и за столом – прежде выпив и хорошенько закусив Фефиными разносолами – затевали умные разговоры.
В такие вечера Нюрку из дома было не выпроводить. Все крутилась поблизости, и уши у нее были торчком. Слушала так, что себя забывала. Ей казалось, что, внимая взрослым разговорам, она учится сыскному делу. Без тонкостей пока, но в общих чертах.