Кукла Коломбины - стр. 11
Румянцев с готовностью склонился над пребывающем в бессознательном состоянии бандитом.
– Этого не знаю.
– Это Бобыль, – авторитетно заявила Нюрка. – Недавно из Одессы. Говорят, дружок самому Биндюжнику. Из тех же мест.
– А ты откуда знаешь? – удивился Румянцев.
– Да было дело, – туманно ответила Нюрка и покосилась на отца.
Афанасий свирепо глянул, однако ничего не сказал, только скомандовал, чтобы помощник вызывал кого надо, – увозить задержанных.
– Сейчас подъедут, Афанасий Силыч. Там тоже с добычей. Пятерых взяли. Четверо убегли, правда.
– А Биндюжник? – вскинулась Нюрка.
– Когда своего задержанного сдавал, наши сказали: ушел, сволота. Ну да ничего. Добегается.
– Узнали кого-нибудь из тех, что ушли?
– Говорят, кроме Биндюжника, все неизвестные. Новенькие, наверное, – пожал плечами Румянцев.
– Прям! Новенькие так ловко от полиции не бегают! – возразила Нюрка. – Нет, тут другое. Сдается мне…
И вдруг осеклась.
– Чего, Нюр? Знаешь, что ли, чего? – стал допытываться Румянцев, но тут уж вступил начальник:
– Хватит болтать! Вон тарантас едет. Беги, встречай!
До полицейского участка добрались через час. Пока тятенька разбирался с делами, Нюрка быстренько сварганила чайку и нехитрую закуску из того, что нашла в его кабинете: сухари да два печатных пряника. Какая-никакая, а все ж еда. Поест тятенька и оттает. Не так сильно браниться будет, а то и вовсе простит. С удачей вернулись все же!
Заодно осмотрела свою и тятенькину одежду. Почистила. Оказалось, у полицейского мундира порван рукав. Надобно упредить тятеньку, чтобы форму в передней не вешал, сразу отнес бы к ней в комнату. Не дай бог, заметит Фефа, крику не оберешься. Весь вечер будет причитать, что все хотят ее погибели, поэтому не берегут истерзанные нервы. Это выражение – истерзанные нервы – Фефа услышала от соседки Варвары Модестовны и немедля переняла. Теперь чуть что – пугает им домашних.
Напоследок Нюрка оглядела свою физиономию и поспешила оттереть два черных пятна на щеке и шее.
«Теперь уж точно все улики уничтожены», – подумала она и поставила на горелку чайник.
Однако почаевничать с полицейскими ей не дали. Вернулся тятенька и погнал в шею. Даром что она, можно сказать, жизнь ему спасла. Нюрка обиделась до слез, потому спорить с родителем не стала. Гордо выпрямилась и направилась к выходу.
Румянцев вышел проводить и сразу принялся дознаваться, как она в порт попала.
Нюрка отвечала невразумительно, но он был упрям:
– Неужто Афанасий Силыч тебе про операцию сказал?
– Еще чего! Он секреты не выбалтывает!
– А как же тогда ты там очутилась? Гуляла, что ли, неподалеку?