Кукла. Беременная (не) от Зверя - стр. 2
Маленький кусочек запретного счастья.
Как не пыталась забыть Зверева, я не могу.
Вспоминаю себя прежнюю.
До него, с ним, и после него.
И всё равно, готова снова прожить те тридцать дней с ним. Он купил моё время. А как, оказалось, купил моё сердце. Купил моё счастье. Купил мою душу.
После него я осталась пуста.
Настоящая кукла.
Тело без души.
Но даже кукле можно подарить новую жизнь. Поселив в неё новую душу.
Моего ребенка.
Макс заканчивает с прелюдией и переходит к активной ласке. Запрокидывает меня на кровать и ложится сверху. Он движется активно, приподнимая мои ноги. Я стону, кричу, кончаю. Он тоже, двигается много, долго, и кончает.
А потом...
Я начинаю плакать.
Гормоны переполняют меня. И если до этого у меня получалось притворяться, то с каждым днём это сложнее. Я даже улыбнуться ему искренне не могу.
Я, когда-то читала, что если ты теряешь самое ценное, по собственной воле или чьей-то вине, подсознание, винит, конечно, кого-то.
Мой "кого-то", без исключения, становится Макс. И как я не привожу все доводы за то, что он спас меня. Подсознание не слушает.
Он моё наказание и карма.
- Твою мать, - орёт Макс.
Кажется, его бесят мои слёзы. Кажется, он сейчас зол и недоволен. Но мне плевать на его чувства. Последнее время меня волнуют исключительно мои переживания.
- Катя сколько можно? Меня уже это всё заебало. Ты всё время плачешь. А когда смотришь на меня, то видишь словно демона.
Он поднимается, я следом за ним. Но он резким движением толкает меня назад. Я падаю спиной на кровать.
- Ты когда кончаешь со мной, думаешь о нём? Да? Мне убить тебя хочется.
- Ааа... - кричу я, сквозь резкую боль в животе.
Макс подскакивает за считанные секунды ко мне. Я, наверное, испугала его, но мне сейчас глубоко наплевать на весь мир.
Я, кажется, теряю своего ребенка.
- Звони в скорую - кричу я. А потом снова резкая боль пронзает моё тело.
Я плачу, кричу.
И так, до приезда скорой. Я лежу в позе эмбриона, и уже прощаюсь со своим единственным смыслом жизни.
Кровь между моих ног уже по всей постели. Кажется, дальше нет смысла даже надеяться.
В какой-то момент я отключаюсь, а когда снова прихожу в себя, то меня везут в скорой.
В Нью-Йорке мы два месяца. Но выучить хорошо язык я пока не смогла. Из-за частых слёз, я в основном чувствую себя плохо и лежу в постели. Поэтому мне не до уроков английского.
Но некоторые обрывки врача с медсестрой я всё-таки понимаю.
- Плохи дела, - сказал врач. На что медсестра ответила: - У неё слишком сильное кровотечение.
Голова кружится очень сильно, хотя я и лежу. Перед глазами всё плывёт. Нет сил, даже плакать. Я снова погружаюсь во тьму.