Куда глаза не глядели - стр. 4
– Я сплю. Сам пей.
– Ну ты неправ! Вот тут ты капитально не прав. Одному пить нельзя, так и запомни накрепко. А то сопьёшься в два счёта, и всё – ты никто, и звать тебя никак.
– Ну не пей, значит. Да что хочешь делай, только не буди.
– Во даёт! Ладно бы я напрашивался, а то ведь угощаю… Ты откуда такой настырный взялся?
– Из Залужанска, – буркнул Пеон. – И это не я настырный, а ты.
– Да ну?! Из Залужанска, в таком камзольчике, да налегке?! Что-то ты темнишь. Или ты принц какой-нибудь странствующий, или разбойник. А на разбойника ты не похож. Хозяин наш похож, но не о нём сейчас речь. Так ты кто по жизни-то?
– Художник, – эта ложь на самом деле была почти что правдой: Пеон, действительно, брал уроки живописи и даже не раз удостаивался похвалы самого профессора Золотобуха.
– Ну, это, скажем, не профессия. Такое много кто про себя заявить может. Даже я вот, к примеру.
– Рисую я. За деньги. Людей. Художник-портретист.
– Это другое дело. А ты чего же из Залужанска-то своего уехал? Всех там нарисовал уже, что ли?
– Учиться уехал. Квалификацию повышать. В имскую Академию.
– Ишь ты! Ну и зачем тебе сдался этот Имск?! Чего тебе там такого хорошего повысят? – отвечая односложно, Пеон рассчитывал поскорее истощить любопытство назойливого соседа, но с последним ответом явно не угадал. – Я вот как считаю: всё, что художнику нужно – это талант. И натура. Вот у натуры-то и учись. И никуда для этого ездить не надо. Или там, в Академии, люди какие-то особенные? Учебные, специально для рисования?
– Вообще-то, да. Так и называются – натурщиками…
Пеон, поняв, наконец, что выспаться сегодня не судьба, сел на кровати и протёр глаза. Принесённый нелёгкой однокомнатник на вид вполне соответствовал своему голосу: крепкий, жилистый мужчина лет тридцати с небольшим, одетый просто и безвкусно, зато практично. Рука с коротко оструганными ногтями, сжимавшая кружку, наверняка была тяжёлой. А лицо, вылепленное с грубоватой небрежностью и к тому же украшенное парой глубоких шрамов, казалось бы суровым, если бы не широко оттопыренные уши.
– Вот это, наконец-то, правильное поведение. Давай, поднимай ёмкость. И не беспокойся ты попусту – мне тоже с утра в дорогу, сам понимаешь, так что вот кувшинчик оприходуем – и на боковую. Тебя как зовут?
– Пеон, – имя своё, не слишком редкое, король не счёл нужным изменять, умолчал только о порядковом номере.
– А меня – Ястреб. Ну, значит, будем знакомы.
Пеон, как полагается, в первый приём опорожнил полкружки.
– Ну, и как? Ведь неплохое же здесь пиво, верно?!
– Неплохое. Хотя, на мой вкус, горьковатое.