Кучум - стр. 32

– С чем пришли? – перевел цепкий взгляд на сыновей.

– Вот Федор порошок какой-то ищет, – насмешливо ответил Иван и чуть подтолкнул брата в спину, заставляя того выйти на середину.

– Про порошок мне говорили… – застенчиво начал Федор.

– Какой еще порошок, – тут же насторожился Иван Васильевич, – кто тебе про порошки наговорил?

– Человек один говорил, – уклончиво ответил Федор, – будто у посла английского есть такие порошки, что всех людей счастливыми могут сделать, – по всему было видно, Федор боялся отца и уже не рад был, начав разговор, да еще в присутствии посторонних, терялся, бледные щеки окрасились легким румянцем.

– Счастливыми делает… – переспросил царь, силясь понять, о чем толкует царевич. Меж тем Савин успел перевести слова Федора, и лекарь Бомелиус торопливо замахал руками, что-то залепетал по-своему.

– О чем он? – повернул голову царь к Савину.

– Говорит, есть у него такой порошок, – пожал плечами Савин.

– Так уж и есть? – не поверил Иван Васильевич и, спохватившись, тут же добавил: – Знаем мы их порошки-снадобья: до смертушки доведут, а там счастья полные штаны, радоваться успевай, святых выноси.

– Опием называется его порошок, – переводил дальше Савин, – предлагает всем отведать.

– Ладно, пущай готовит, а там поглядим, – отмахнулся царь, быстро утратив интерес к лекарю и собственным сыновьям, – завтра большое дело у нас готовится – изменников на площади казнить будем. Скажи послу и лекарю, мол, царь велит быть им поутру на площади.

– Отец, – вскрикнул Федор, услыхав о казни, – ты же обещал мне…

– Что обещал?! – взвился тот. – Ну, обещал, что безвинных казнить не буду, а ежели он враг мне, то что прикажешь? Ждать, когда он меня на тот свет отправит, с трона царского спихнет?! И так я уже передал царство Симеону Бекбулатовичу, он всем заведует, а я по малости своей, по убогости лишь с послами беседы веду, о здоровье государей их справляюсь.

– Не слушай ты его, – вышел вперед царевич Иван, – по недоумию он говорит. Казнить надо ворогов, чтоб другим неповадно было. Моя бы воля, – начал он, но царь привычно сдвинул брови, и Иван Иванович вмиг умолк, замер.

– Навоюешься еще. Аника-воин. Идите все. Мне с послом потолковать о тайных делах надо. – Все торопливо вышли, царь встал с кресла, взял в руки посох, с которым не расставался, и, обращаясь к Савину, приказал:

– Гляди, чтобы все, о чем говорить будем, с собой в могилу унес.

– Государь… – соскочил тот с лавки.

– Сиди, – приказал Иван Васильевич, – верю тебе, – и глянул так, что у толмача мороз по коже прошел. – Спроси-ка посла, отчего королева ничего не написала о предложении, которое я к ней делал.