Кубанская Конфедерация 4. Дальний поход - стр. 28
Приведя себя с дороги в порядок, побрившись, помывшись и сменив камуфляж, я был готов к приему у Старика. И ближе к вечеру, в первых сумерках, за мной пришли. Все тот же обезличенный майор из контрразведки, проводил меня в один из ничем не выделяющихся домиков и, войдя внутрь, в большой просторной комнате, при свете нескольких ярких свечей, я увидел лидера ГВО.
Иван Иваныч Марков, он же Старик, был абсолютно седым человеком высокого роста с лицом испещренным множеством морщин. Он сидел подле широкого и красивого резного стола, и что было для меня странным, Старик находился в инвалидном кресле. Про то, что Марков не имеет возможности самостоятельно передвигаться никто из тех, с кем я ранее разговаривал, ни разу не упоминал. Хотя, позже, сам, пообщавшись с этим человеком, я понял, почему люди не воспринимали его как инвалида. Этот человек был настолько силен внутренне, что полученная много лет назад травма не мешала ему жить полноценной жизнью и на это попросту не обращали внимания. Как сказал на следующий день один из его советников: "Даже сидя в инвалидном кресле Марков все равно наголову выше тех людей, кто стоит рядом с ним".
– Доброго вам вечера, капитан. Проходите, – Марков взмахнул рукой и указал на небольшой диванчик напротив себя.
Сопровождающий меня майор вышел, а я сел на диван, устроился удобней и, пристально посмотрев в бледные старческие глаза лидера ГВО, ответно поприветствовал его:
– И вам доброго вечера, Иван Иваныч.
Чему-то, сам себе, улыбнувшись, Старик покивал головой и спросил:
– Значит, Кубань все же устояла после чумы и развала?
– Да, не без потерь, конечно, но на плаву мы удержались, в гражданскую войну не скатились, внешних врагов отбили, и теперь понемногу восстанавливаем то, что было утрачено в годы хаоса и развала.
– Это хорошо, что родина живет.
– В смысле, родина? – Марков явно говорил не про Россию, и о том, что Конфедерация для него родина, я не знал.
– Ха, – усмехнулся он, – я же сам краснодарский. После училища был распределен на Балтийский флот, здесь служба пошла неудачно, хотел на Черное море перевестись, но не успел.
– Понятно. Так раз такое дело, может быть, попробовать поискать ваших родственников?
– Не стоит. Все кто был, наверняка, уже умерли, а если кто-то остался, так они мне уже чужие люди. Не надо теребить прошлое, ни к чему это, – Марков на мгновение прервался, о чем-то задумался и, кивнув на стол, где лежала стопка бумаг, видимо, отчеты майоров контрразведки о том, что я им рассказывал, спросил: – Это правда?
– Что именно?
– То, что ты говорил о положении дел в мире: Кавказ, Халифат, Трабзон, Караимский имамат, "беспределы", Внуки Зари, Алжир и Средиземноморский Альянс. Неужели все настолько плохо?