Кто вам сказал, что вы живы? Психофилософский роман - стр. 5

А ему шестнадцать всего. Что уж обо мне говорить?

Когда уходит удивление – исчезает любовь, вот в чем штука. Что такое любовь, если попросту? Встречаешь женщину и удивляешься, что Господь такую создал.

Любовь – это всегда удивление. Чудо. И тебе, конечно, хочется быть рядом с чудом. Рядом с чудом всем охота быть.

Я когда Ольгу встретил – так и случилось. Худенькая, светловолосая, глаза огромные. И медленная. Очень медленная. Это важно.

Женщина должна быть медленной. Это мужик по жизни носится туда-сюда, а баба по жизни должна плыть не спеша.

Это мужик хочет, чтобы на него внимание обратили, – суетится бегает, в глаза всем специально бросается на всякий случай.

А женщина должна разрешать на себя смотреть. Дарить себя должна. Ведь по жизни это главное бабское дело – дарить себя.

Вот Ольга такая была. Медленная. Неспешная. Томная. Не хохотала почти никогда – удивительное дело. Улыбалась только.

И еще у нее все время что-нибудь болело. То голова, то начиналось это таинственное: женские дела… То у нее плечи ломило, то зуб ныл…

Меня это огорчало? Бесило? Нервировало? Да ничего подобного! Меня это радовало, да.

Я вдруг понял, что могу пригодиться. Да что там!

Я вдруг понял, что без меня невозможно обойтись.

Я вдруг встретил человека, которому без меня было хуже, чем со мной.

Я уверен, что в каждом из нас живут как бы два человека: один настоящий, подлинный, а второй – фальшивый, суетящийся, бегущий.

Первого рождает Бог, Второго – окружающие.

Первым движет желание делать то, что хочется ему. Вторым – то, что хочется окружающим.

Поэтому Первый абсолютно свободен, а Второй больше всего на свете мечтает понравиться тем, кто вокруг.

Вот так они и живут в постоянной борьбе друг с другом. И любой из нас выполняет то требования одного, то требования другого. Оттого все мучения и печали.

Еще, когда молодой был, Первый человек, живущий во мне, убеждал меня:

– Брось ты эту тягомотину! Найди себе дело поинтересней. Ты же пишешь стихи и чего-то еще пишешь… Стань журналистом. Или поэтом… Пиши песни, на это можно прожить…

А Второй вздыхал:

– Стабильность – вот что дает тебе твоя работа. Стабильность и непыльность – поди плохо! На зависть дело, ты что! Ты ведь любишь звуки? Вот и занимайся ими… Куда бежать? Зачем?

И я опять верил Второму. Я ему верил почему-то всегда.

Так я и жил, твердо понимая свою заменимость.

Я был заменяем всюду: на работе, в компании, в любви.

И женщин я тоже находил красивых, сексуальных, в меру умных – таких, чтобы и не скучно было, и не давили особо. Таких, которых можно было заменить, особо даже и не заметив перемены.