Кто убил скорпиона? Два детектива под одной обложкой - стр. 37
– …или, может быть, я ненароком извлеку из ящика стола его убийцу и преподнесу его вам… – усмехнулась Ольга.
– Однако, вы, как и моя матушка любите фантастические детективы?
– Нет, не люблю, но в моей жизни их хватает. Кстати, Михаил Юрьевич, какое у вас было прозвище в школе? Вероятнее всего, Лермонтов? – Ольга полезла в карман жакета, достала оттуда блеснувший белым цветом кругляшек – монету. – Да, вас звали Лермонтовым! – уже уверенно произнесла она.
– Увы, ошиблись… Меня звали «Мцыри», а вас? Теперь давайте я угадаю, – Михаил чуть привстал от охватившего его азарта. – Ленина? Ленина… На поверхности лежит «дочь вождя», или просто «вождь», но я бы прозвал вас «щёчки – ямочки»…
Ольга внимательно, даже сурово взглянула на Михаила.
– Меня звали Копилкой…
– У-ху-ху-ху, – засмеялся Исайчев. – Вы жаднюк?
– У-ху-ху-ху, – передразнила гостя Ольга. – Я с детства увлекалась нумизматикой. Собирала разные старинные металлические денежки. Отец, пока не умер, помогал, хотя с мамой они вместе не жили, мама считалась одиночкой. У папы была другая семья, но меня он не бросил, дал свою фамилию и время от времени радовал новыми экземплярами. У меня в карманах всегда болтались два – три кругляшка – вдруг подвернётся обмен. Я ходила и позвякивала монетками. Отсюда и Копилка…
– Вижу вы и сейчас не изменили своей привычке.
Ольга протянула Михаилу извлечённую из кармана монету:
– Вот никелевая деньга, чеканенная в Берлине. На аверсе3 что? Читайте.
– Тысяча восемьсот девяносто восьмой год. Одна копейка.
– А теперь смотрите реверс, – Михаил повернул круглешок. – На обратной стороне раскинул крылья прусский орёл. Её как эталон никелевой монеты предлагали России… Для нас, нумизматов, двуличная денежка ценна, а подобные ей люди, вызывают у меня растерянность, хотя я человек далеко не чувствительный. Мой дядя был вот такой монетой. Впервые увидела его уже в разумном возрасте. Он с семьёй сначала пребывал в войсках на территории Германии, а затем в Казахстане. Оттуда, когда приступили к выводу ограниченного контингента советских войск из стран СНГ, они приехали в Сартов. В мой семилетний день рождения он впервые вручил мне их с женой совместный подарок: фарфоровый с дырками и заплатками башмачок. Леонид Михайлович долго любовался им, а потом как бы отрывая от сердца, отдал его мне. Когда гости ушли, страшно захотелось рассмотреть подарок – с обратной стороны на донышке было чернилами пропечатано «пепельница». И как назло, мама крикнула из кухни: «Ольга, ну и что там в башмачке?». Мама брата любила, он для неё был герой, настоящий подполковник, каменная стена, за которую можно спрятаться в случае беды. У нас в то время не было дома, а была квартира на пятом этаже. Я тогда сделала вид, что сидела на подоконнике и выронила башмачок. Мы побежали вниз, долго собирали осколки, рылись в них – маме казалось, что в башмачке должно было быть что-то ценное. Но я-то знала, что там ничего. Моя мама всегда придерживалась правила – дарить нужно только то, что тебе самому хотелось получить в гостинец. Тем более что по увешанной бриллиантами Стефании Петровне, нельзя было сказать, что они бедствовали. Мама считала себя виноватой – ну, как же мы утратили подарок Лёнчика. Сама она исподволь выспрашивала у детей брата, что они хотят, и как понимаете, угадывала с подарком. Не думайте, Михаил Юрьевич, это не мелочь. Есть хорошая русская пословица: что посеешь, то и пожнёшь. С тех пор я недолюбливала его. Маме, конечно, этого не показывала. Она бы не поняла…