Кто служил в армии, в цирке не смеётся. Сборник рассказов - стр. 79

– А не много ли ты на себя берёшь, товарищ солдат?

– А что я такого сказал, товарищ капитан? – Пыц был уже дембелем, поэтому мог себе позволить некоторые вольности и даже слегка настоять, – вы вечером у командира полка подписываете документы, ставите печати и в 00:01 10 июля я должен быть уволен. Всё по закону. В это время моей матери стукнет 55 лет. Я ведь ничего лишнего не прошу. Если вы хотите спать в это время, то можете документы отдать дежурному по полку, а он мне их вручит в назначенное время.

Пыц был уверен в своих непробиваемых аргументах, но строевик пришёл в себя и вновь превратился во въедливого военного чинушу, каким он по сути и был: – Солдат! Если ты тут и мне будешь ставить условия, то я тебя имею право уволить в 23 часа 59 минут 10 июля и формально не нарушу Закона. Даже сам тебе вручу документы. А так ты получишь документы на увольнение в 10 часов утра после развода. Я считаю это нормальным, хотя по распорядку работы строевой части могу уволить с 17:30 до 18:00. Так что выбирай.

Здравомыслия у Пыц хватило не спорить с капитаном и он согласно мотнул головой и 10 июля в 10:01 минуту рядовому Пыц вручили документы на увольнение. Строевик поздравил его и хотел произнести напутственную речь, но был беспардонно остановлен.

– Не надо, товарищ капитан, я сам всё знаю, как мне жить, – и спокойно вышел из строевой части, оставив капитана с открытым ртом и с уязвлённым самолюбием.

– Хоть бы спасибо сказал, Пыц, – крикнул в закрывающуюся дверь строевик.

Дверь вновь открылась и на пороге появился Уволенный: – За что спасибо, товарищ капитан? Вы выполнили положенные обязанности. Я тоже выполнил свои солдатские обязанности….

В канцелярии батареи рядовой Пыц, приложив руку к фуражке, браво доложил командиру батареи о самом факте увольнения и предложил сделать соответствующую запись в Штатно-должностной книге.

Дождавшись окончания записи, под нашими любопытными взглядами, обстоятельно сложил документы во внутренний карман парадного кителя, рядовой Пыц приложил руку к головному убору и рявкнул бравым голосом: – До свидания товарищи офицеры.

Развернулся и ушёл не только с канцелярии, но и из казармы, сухо попрощавшись с внутренним нарядом, оставив в наших душах осадок. Всё-таки пришлось очень много с ним повозиться… Да какой там повозиться? Понянчиться, чтобы он за эти полтора года стал нормальным парнем. Ну, бог с тобой Володя Пыц.

Майора Шаталова, которого менял на противотанковой батарее после Кубы, немного знал и до Кубы. Он и тогда квасил, а сейчас пил «по чёрному», поэтому его и увольняли с армии. Накануне я его выловил в городке в более-менее нормальном состоянии и он клятвенно обещал прийти и сдать батарею. Но не пришёл. А забегая вперёд, скажу – больше его и не видел. По большому счёту принимать то и нечего было. Кадрированный полк, такая же батарея 85 мм противотанковых пушек и один солдат, прослуживший полтора года – Дембель. Семь новеньких ЗИЛ-131, прямо с завода и чтобы их не разграбили, стояли они на складе РАВ, за колючей проволокой, так как своего бокса в батарее не было. Вернее он был. Его построили, и даже завели под крышу, но не достроили. Отсутствовали четверо ворот, не было пола и что самое хреновое половина пола составляло банальное болота, где утонув по кузов насмерть, сидело ещё два батарейных ЗИЛа, древние как гавно мамонта.