Кто служил в армии, в цирке не смеётся. Сборник рассказов - стр. 37
Через минуту перед нами стоял Юзбашев и мне показалось, что за эти несколько часов щетина у него стала гуще и ещё чернее.
– Юзбашев, кто у тебя родители? И откуда тебя знает генерал Смирнов? – Ну, на первый вопрос мог и я спокойно и довольно подробно ответить. Обычные учителя, в обычной школе. Такие же и родственники. Только дядя довольно известный нефтяник, награждённый двумя орденами Трудового Красного знамени. Но это всё не то…
В принципе, своим ответом и неопределённым пожиманием плеч, всё это подтвердил и солдат.
Мы замолчали, не зная, что ещё спросить, а у меня зародилось вполне законное подозрение и я приказал вычислителю: – Вызови сюда Матвеева.
Офицеры с любопытством поглядели на меня, но промолчали.
– Матвеев, у вас всё нормально было на перекрёстке?
– Так точно, товарищ прапорщик, всё нормально, – с готовностью и преданно глядя на нас, молвил пышущий здоровьем и оптимизмом солдат.
– Матвеев не Зви-з-ди, – медленно и раздельно высказал своё сомнение, – ты, когда мне докладывал, мне показалось что ты только что от костра.
– Тэкккк…, Матвеев, начинаем с тобой разговаривать по серьёзному, – в течение последующих десяти минут была выяснена вся картина происшедшего. Юзбашев выкатил в дичайшем изумлении глаза, когда услышал, что как максимум через неделю он будет ехать домой в отпуск, а Матвеев наоборот превратился в соляной столб, отчаянно вращая глазами и поняв, как он бездарно и позорно просрал отпуск. Мы же молчали, переглядывались и не знали, как реагировать на рассказ Юзбашева. Хотелось восхищённо заматериться и дико захохотать от той дурацкой ситуацию, которую Юзбашев создал на перекрёстке.
Комбат попросил всё это показать и когда Юзбашев показал и изобразил…..
* * *
…. В лесу, на перекрёстке было тихо, мокро и даже немного теплей, чем на опушке. Матвеев огорчённо покрутился на маленьком перекрёстке сошедших вместе лесных дорог, порыскал по мокрым кустам и остановился около мелкого окопчика, вырытого в глубине кустов. Постоял, о чём-то думая, после чего решительно встряхнул головой.
– Юзбашев, остаёшься здесь, а я пойду в расчёт. Ты ещё салага, поэтому и стой здесь. Я год назад такой же как ты был. Так что всё по справедливости. Если «Отбой» будет – я за тобой прибегу. А так смотри – не дай бог кого пропустишь. Геворгян тогда нас обоих убьёт. – Снял с себя гранатомёт и отдал его напарнику.
Матвеев улетучился и Юзбашев остался один. Свой автомат он повесил за спину, а гранатомёт повесил на плечо и стал мерно вышагивать по перекрёстку. Сначала вроде бы от ходьбы согрелся, но песок хоть и был дождём уплотнён, всё равно ноги проваливались и через полчаса солдат уже выбился из сил. Он остановился на середине дорог и замер, пытаясь сохранить тепло, но в условиях Германии и такой погоды это было невозможно. Постепенно, незаметно для самого солдата, его тело начало самостоятельно принимать позу, при которой потеря тепла сводилась к минимуму или как она называлась в армии – Зимняя стойка.