Кто кем побежден тот тому и раб - стр. 18
Особенно же тяжело то, что эта болезнь, полная стольких зол и производящая столько несчастий, даже и не считается виною… Пьяный жалок более мертвого. Этот лежит бесчувственный и не может делать ни добра, ни зла, а тот способен делать зло и, зарыв душу, как в могиле, в своем теле, мертвым являет свое тело… Пьянствующий человек не может войти в Царство Небесное.
Страшный соблазн
«Что за жалкий тот христианин, который ждет не дождется, чтобы выпить, погулять, чтобы, подобно псу, поваляться в своей блевотине! Где тут христианство?
Один татарин стал читать Святое Евангелие, которое ему так понравилось, что он решил было перейти в православную веру. Но увидев, как православные пьянствуют и безобразничают, остановился и подумал: «По Писанию у православных вера хороша и свята, а по их делам – никуда не годится». И остался в магометанстве.
Вот как мы работаем своему Господу: отгоняем от Него ищущих спасения людей!» (Стенной лист Александро-Невского общества трезвости).
Благодатное врачевство против пьянства
О пьянство-окаянство! До чего доводит оно своих неразумных приверженцев! Сколько добрых и честных людей сгубило оно, сколько семей разорило, сколько сирот пустило по миру оплакивать грехи родителей да свою долю горькую! Начинает человек с малости: пьет сначала для здоровья, после тяжелых трудов, – ну и довольно бы с него одного стакана, за то и Бог не осудит трудящегося в поте лица. Так нет же! Надо выпить для дорогого гостя, для приятеля, – и это бы еще не беда, если б было изредка да умеренно, а то ныне – праздник, завтра – похмелье, а там, смотришь, уж и привык, втянулся, пьет уж один и, чем чаще, тем больше, и с собой уж не может сладить: его так и тянет к вину; и вот он доходит до запоя, до страшной болезни, когда его испорченный желудок требует вина уж без меры, без перерыва, и – Боже мой! – кто ж не знает, чем все это кончается?
Мудрость земных врачей отказывается лечить таких несчастных: против запоя нет средств у них, нет лекарства; и нет больного несчастнее пьяницы! Всякий другой больной находит себе хотя какое-нибудь утешение: его жалеют, о нем заботятся добрые люди; да если даже и люди покинут его, он все же может сказать себе: «Так Богу угодно, поделом мне, окаянному! Накажет Бог, да и смилуется!» И в этой преданности в волю Божию он может найти успокоение своей скорбящей душе. А пьяница? Его все бегают, от него отворачиваются, и – посмеет ли он, несчастный, утешить себя тем, что «так Богу угодно»? Ведь это будет богохульство; сам виноват и никто больше – вот что скажет ему тогда его собственная совесть!..