Кто играет в кости со Вселенной? - стр. 51

А вот первое из списка РИМ, самое очевидное – «трудолюбие» – не песнь песней. Нельзя сказать, что полный лоботряс, но и не стахановец. И этап «выхаживание» это подтвердил.

Третье слагаемое – «молчать». Пока остается загадкой. Если это просто «держать язык за зубами», то в силу природной интроверсии у меня получалось легко. Да и говорить было не о чем – игра только начиналась. Но повторюсь, кажется, что здесь закодировано что-то более хитрое. Возможно, «молчание по Эйнштейну» – это вынашивание идеи. В моем случае идеи бизнеса. Тихо, без завываний, сам с собою. Может, привычное с детства молчание и стало краеугольным камнем в постройке бизнеса?

Но есть и другая версия. В первые годы пришло понимание, что обязательное условие успеха – не избегать ответственности. У меня с этим как раз удачно – не боюсь брать ее на себя. Почему? Среднестатистический гражданин ведь бегает от лишних обязательств на свою шею. Корни этого страха в детской боязни быть наказанным родителями. Возможно, ответ на вопрос «почему» в моем счастливом детстве.

Так что, категория «ответственность» – это и есть «молчание»? Или ответственность скорее относится к слагаемому «игра»? Пока и одно предположение, и другое не убедительны. Ну что ж, будем разбираться дальше.

Как корабль назовешь – так он и поплывет.

Капитан Врунгель

Из США я привез двести долларов и почувствовал себя достойным «отцом семейства». С такими деньжищами я мог позволить подарить дочке куклу «Барби», разрешить домочадцам лакомиться сникерсами. Верх состоятельности – мы покупаем щенка скотч-терьера, детскую мечту жены. Он умиляет нас мордочкой, неуверенной походкой, вечно падающими ушами-треугольничками. Кличку ему придумывает жена – Наполеон (в том помете всем щенкам требовалось иметь имя на «Н»), сокращенно – Наппи. Он не только принес хорошее настроение в семью, но и через несколько лет сыграет большую роль в жизни типографии.

Можно было бы расслабиться и прожить безбедно какое-то время (как сделал мой брат Павел). Но «начать свое дело» – эта идея уже не отпускала. Как проглядывавшая сквозь туман мечта «иметь свой печатный станок».

И я делаю первый шаг – нанимаю юриста, который должен зарегистрировать юридическое лицо. Как назвать фирму? Мучительный выбор. От названия зависит успех начинания. Жена предлагает слово «Любавич». Логика понятна – начальный капитал я заработал благодаря деревне Любавичи. И название красивое. Но холодок пробегает по телу. Для кого-то слово «любавич», хотя совершенно славянское этимологически, может ассоциироваться с еврейской общиной. В советские годы бытовой антисемитизм расцвел пышным цветом и даже меня, полукровку, частично задел. В начале девяностых он пошел на спад, но еще присутствовал. Да и по телевизору в тот год часто муссировалось судебное разбирательство, где американские любавические хасиды требовали от Российского государства вернуть им библиотеку, которую собирал их ребе. Не слишком ли вызывающе? Не оттолкнет ли заказчиков? Не лучше ли подобрать более нейтральный бренд? Но замечено, что жена придумывает счастливые названия-имена-клички. И я уже чувствую смелость в коленках, меня несет в открытые воды. Себе удивляюсь – куда исчезла врожденная осторожность? «Любавич» так «Любавич». Забегая вперед, скажу, что фобии не подтвердились: мало кто связал типографию с движением хасидов, и антисемитских выпадов не встретилось. А название действительно оказалось фартовым.