Кто и как развалил СССР. Хроника крупнейшей геополитической катастрофы ХХ века - стр. 68
А наша шестерка, дав задание рабочей группе, отправилась в баню. В бане нас было больше, чем шестеро. С Борисом Николаевичем, например, были люди из его охраны. Но разговоры мы вели «банной шестеркой». Хотя наутро нам нужно было решать судьбу страны, чувства величественности события ни у кого не было. Кроме, пожалуй, Бурбулиса…
Б. Ельцин: – Беловежская встреча проходила в обстановке секретности, резиденцию даже охраняло особое спецподразделение. Из-за этой сверхсекретности порой возникали неожиданные ситуации. Например, вдруг выяснилось, что в резиденции нет ксерокса. Для того, чтобы получить копию документа, его каждый раз приходилось пропускать через два телефакса, стоявшие рядом.
Мне показалось, что Шушкевич представлял себе эту встречу несколько иначе, более раздумчивой, спокойной. Он предлагал поохотиться, походить по лесу. Но было не до прогулок. Мы работали как заведенные, в эмоциональном, приподнятом настроении.
С нашей стороны над документами работали Бурбулис, Шахрай, Гайдар, Козырев, Илюшин. Была проделана гигантская работа над концепцией, формулами нового, Беловежского договора, и было ясно, что все эти соглашения надо подписывать здесь же, не откладывая.
Глядя на внешне спокойные, но все-таки очень напряженные, даже возбужденные лица Кравчука и Шушкевича, я не мог не понимать, что мы всерьез и, пожалуй, навсегда «отпускаем» Украину с Белоруссией…
С. Шушкевич: – День 8 декабря глубоко врезался мне в память. С утра Фокин с Кравчуком ушли на охоту. Ельцин от охоты отказался. Фокин завалил кабана, которым мы потом вечером закусывали.
К работе над документами приступили после завтрака. Я понимал, что документ нужно сделать аккуратно и мы вычитывали каждое слово.
Сначала мы писали само Соглашение. Получали от рабочей группы вариант преамбулы: это нравится, это не нравится… Давайте попытаемся оттенить вот такой элемент, такой… Согласны. И преамбула уходит назад, в рабочую группу. И так с каждым пунктом Соглашения. Он принимался только тогда, когда вся шестерка была согласна…
Кравчук был таким сдерживающим. Он все время фильтровал пункты Соглашения с позиции прошедшего на Украине референдума. Мы могли туда включить любые фразы по интеграции и по взаимодействию. Но особая позиция Кравчука отметала любое «братское единение» Украины в рамках бывшего СССР.
Белоруссии было нужно, чтобы Соглашение не противоречило нашей Декларации о независимости: мы заявили в ней о стремлении к нейтральности и безядерности.
Там не было наивных. Было ясно, что Борису Николаевичу больше всего мешает Горбачев. Украине нужно было для нормального становления признание ее независимости Россией – не как наследником бывшего СССР, а как главным правопреемником. Честно говоря, нам нужно было то же самое. Я ведь понимал, что если мы приняли Декларацию о независимости, в признании нашей независимости нет проблем ни с одним государством, кроме России.