Ксеноцид - стр. 19
Покончив с этим, они принялись за расчеты: какую скорость после стыковки должны развить суда, чтобы достичь субсветового предела. Связь между компьютерами должна быть идеальной, расчеты очень сложны и требуют высокой точности, машины должны знать досконально, что несут суда и на что они способны. Калькуляция была завершена еще прежде, чем закончилась установка шлюзовой камеры, по которой можно было переходить из корабля в корабль.
Миро услышал неспешные шаги, приближающиеся к люку. Он повернул кресло – медленно, теперь он все делал медленно – и увидел, как она входит к нему на мостик. Наклонив голову, шагнула в дверь, хотя, если уж на то пошло, она была не очень высокого роста. Волосы почти седые, некоторые пряди сохранили былой цвет темного пепла. В возрасте, но не старуха. Если она и нервничала перед встречей с ним, она этого не показала. Но, судя по тому, что рассказывали о ней Эндрю и Джейн, ей приходилось встречаться с людьми куда более страшными и опасными, чем двадцатилетний калека.
– Миро? – спросила она.
– Кто ж еще? – буркнул он.
Прошло какое-то мгновение, один удар сердца, прежде чем она узнала в странных звуках, вырвавшихся из его рта, нормальные человеческие слова. Он привык к этой вынужденной паузе, но по-прежнему ненавидел ее.
– Я Валентина, – сказала она.
– Знаю, – ответил он.
Он вовсе не пытался облегчить себе жизнь, отвечая столь лаконично, но что еще можно было сказать? И пусть эта встреча не была встречей на высшем уровне, где главы государств должны обсудить ряд жизненно важных вопросов, но ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не выглядеть чересчур враждебно.
– Твое имя Миро. Если не ошибаюсь, оно переводится как «я гляжу»?
– «Я всматриваюсь». Или, может быть, «я обращаю внимание».
– Знаешь, твою речь не так уж сложно понять, – заметила Валентина.
Он был потрясен тем, как открыто она говорит о его ущербности.
– Думаю, у меня будет больше затруднений с португальским акцентом, чем с твоей мозговой травмой.
Сердце, словно молот, забухало у него в груди – она говорила о его состоянии более откровенно, чем кто-либо, не считая Эндрю. Но ведь не зря же она сестра Эндрю. Ему следовало бы догадаться, что изъясняться она будет так же прямо.
– Или ты предпочитаешь, чтобы мы притворялись, будто между тобой и остальными людьми вовсе не существует никакого барьера?
Очевидно, она почувствовала его потрясение. Но он уже поостыл, и только сейчас до него дошло, что, вероятно, ему не следовало так раздражаться; наоборот, он должен радоваться, что им теперь не придется всячески избегать обсуждения этой темы. Однако он все-таки разозлился, и ему потребовалась пара секунд, чтобы понять, в чем причина. А затем он понял.