Крысиная башня - стр. 35
Он отступил, давая дорогу врачам скорой. Белый халат загородил растрескавшееся стекло с потеками крови, и Боре стало пронзительно жаль утерянной возможности: он так и не рассмотрел мертвеца во всех подробностях. Подойти вплотную теперь было опасно – шоссе заполнилось людьми. Боря видел их нечетко. Он все еще ощущал себя в середине сложенного пополам листа. Трещина на стекле сливалась с абрисом человеческого профиля, аромат духов – с запахом разлагающейся птицы, а все прочее оставалось бесформенными, яркими пятнами, внешним миром, на который смотришь из затененного гаража. И вдруг из всей этой мешанины на Борю выдвинулось обветренное лицо с серыми злыми глазами.
– Сученыш меня нарочно толкнул, – произнесли узкие губы, и, похолодев, Боря узнал водителя джипа. За спиной водителя маячили крупная фигура полицейского и размытый силуэт человека в штатском. Поодаль мелькали беззвучные огни патрульной машины.
Боря повернул голову и увидел, что возле Фреда стоит мужчина с фотоаппаратом. Мужчина был худой, изогнутый, как знак вопроса, и будто бы бестелесный: казалось, словно потертый пиджак с поднятым для защиты от дождя воротником натянут на проволочный каркас. Блеснула вспышка, Боря увидел жирную царапину на «фреддином» бампере. Он подумал, что все кончено: обвинения водителя джипа, яркий след от удара – его поймали. Боря сглотнул, и кадык больно двинулся вверх и вниз по горлу.
– Я не мог, я не успел, – сказал кто-то, и Боря понял, что говорит он сам.
«Дурак, – с тоской подумал он, – только хуже делаешь».
– Да ты и прибавил еще, гаденыш!
– Ну тихо, тихо… – Боря ощутил мягкий толчок в грудь и увидел серую форменную руку полицейского. Злое лицо водителя отстранилось, но не пропало.
– Я встроился! Я встроился, твою мать! Ты меня на встречку, мать твою, вытолкнул!
Цветная мешанина расслаивалась, возвращая Борю на его сторону листа. Он почувствовал приступ сильного, почти панического страха, но вдруг еще одно лицо стало материальным. Оно было некрасивым, стареющим, сильно накрашенным, с разбитой правой скулой и кровью, запекшейся в светлых, выбеленных волосах. По ссадине и крови Боря понял, что это – пассажирка «вольво». Оттолкнув Пиху, блондинка пронзительно взвизгнула. Мир окончательно потерял двойственность и вновь стал понятным и четким.
– Не ври! Я там была! Я все видела! Ты по всей дороге, по всей дороге метался, как заяц! Ты мальчишке бросился под колесо, тебя на нас швырнуло! Нет, милый друг, ты еще не знаешь, с кем связался! Я тебя по судам – по всем судам – затаскаю!
«Любовница, – подумал Боря, – не мать. Мать бы раскисла». Ему стало неприятно от того, что у молодого водителя была пожилая любовница, и он старался на нее не смотреть.