Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока (сборник) - стр. 97
Не успели мы проводить в Москву Санаева и двух наших связистов, как на связь с Саками вышел полковник Бережной. И конечно же, обрадовал новостью о моем назначении руководителем комиссии по установлению и расследованию фашистских злодеяний. Товарищ Василевский, перед самым его отлетом в войска, добавил в название комиссии слова «чрезвычайная государственная» и как представитель ИВС выписал мне вызывающий почтение у предков мандат. С такой бумагой уж тыловых начальников я мог вертеть в любой позе, лишь бы на пользу дела. Хорошо хоть в Керчь ехать не надо, на Багеровский ров смотреть, там наверняка уже свои чекисты этим делом занимаются.
И вот первый вызов в женский лагерь военнопленных под Бахчисараем. Первый, потому что в Евпатории и Саках и без нас все запротоколировали. В лагере есть выжившие, поэтому в чрево вертолета бойцы из комендантской роты торопливо забрасывают стопки шерстяных одеял. Вылетаем в таком составе: ваш покорный слуга, съемочная группа телеканала «Звезда» – журналистка и оператор, доктор Сидельникова из состава госпиталя МЧС. На месте приказано привлечь к сотрудничеству старшего лейтенанта Борисова из разведки Черноморского флота.
Подлетаем, дверь в кабину пилотов открыта, через нее как на ладони виден сам лагерь. Наша Ирочка подобралась, как кошка перед прыжком, и я ее понимаю. Если бы этот материал можно было переправить обратно в 2012 год, он бы позатыкал чьи-то не в меру раскрытые рты про добрых немцев и ужасных русских чекистов. Помнится, все некий свидомый из Львива Грыц Нигилюк старался, про «доброго пана Хитлера» распинался.
Вертолет идет на снижение. Сейчас приземлимся.
Мы сели на плац – немцы его называют аппелем – перед бараками, спускаемся на грешную землю. Ого, а старлей-то знакомый, мы с ним той ночью в Евпатории пересеклись. Козыряет:
– Здравия желаю, товарищ… – ну да, мы, как всегда, без знаков различия.
– Капитан, товарищ старший лейтенант, – помогаю ему я, – капитан Тамбовцев Александр Васильевич. Товарищ Борисов, доложите обстановку на настоящий момент.
В ответ он мне протягивает тетрадку, в которой карандашом, аккуратным ученическим почерком записаны фамилия, имя, отчество, звание и должность в РККА. Если есть, то и возраст… Почти в половине случаев вместо должности стоит сокращение «ЧСКК». Напрягаю свой могучий ум и получаю – «член семьи красного командира». Да и остальное, мягко сказать, зашифровано. Например, «вв 3р» означает – военврач 3-го ранга, «в. ф-р» – военфельдшер, «м-с» – медсестра, «с-н» – санитарка…
– Пять человек немцы убили во время освобождения лагеря, – печально сказал Борисов, – пока вы летели – еще двое умерли… Перед самым освобождением немцы обстреляли бараки с вышек из пулеметов, – старлей смотрит куда-то мне за спину и краснеет.