Крым. Севастополь. 235 лет Черноморскому флоту РФ - стр. 32
В 20 км от Феодосии, в городе Старый Крым, где развалины медресе Улугбека, бывшая ставка Золотой Орды и первая столица крымских татар, мористее шоссе, а выше него, на стороне, где могила «последнего романтика русской литературы XIX века» Александра Грина, располагался Керчь-Феодосийский гарнизонный медицинский склад.
Над Коктебелем, воспетым Максом Волошиным, где по этой же причине дом отдыха Союза писателей России времен Советского Союза, над Коктебелем на самой высокой точке горы, потухшего вулкана Карадаг, стоит один из наших «песчанковских, полигонных» измерительных постов. Пост сложен из тяжелых прозрачных плит чистого сердолика такого нежно-розового цвета, что из него построили в свое время опоры Поцелуева моста в Петербурге. И кажется, сказанное не было излишним…
На Азовском море, до которого от Феодосии 18 километров, тоже стояла береговая часть «нашего подчинения», где произошло знакомство заместителя начмеда МС ЧФ с Плаховым. Он-то мне и рассказал, что излучины Азовского моря – это и есть пушкинское Лукоморье. Типчаково-кипчакские степи… Приазовские степи всегда приносили сюда, в Восточный Крым, вольный ветер страны амазонок и тонкие струи чабреца с горькой полынью.
Позвонил бывшему подводнику и командиру Феодосийского госпиталя Иванчихину Николаю Ивановичу, чьи первые годы службы прошли в Потийской ВМБ (в годы Великой Отечественной войны она носила название Батумской), просил напомнить мне имена некоторых сослуживцев-медиков. Узнал, что он давно пишет книгу с рабочим названием «Потийский след в медицинской службе ЧФ». Прав был феодосийский издатель Дмитрий Лосев: «У нас в Феодосии каждый пишет книгу».
Прослужив на полигоне, или, скорее, проживая в этих не совсем приветливых местах (степь и пустыня на берегу моря), через пятнадцать лет ощутил себя не чужим в литературном делании: «Знаю, где край земли, отведу туда друзей, будем сидеть на краю, ногами болтать…», и «…Это не стекла в прибрежном песке, – это цветные бериллы! На, возьми! – Во что? – В руку…».
Хорошо человеку так защищенно себя чувствовать, когда ты служишь в самой мощной стране, на самом большом ракетном полигоне, по площади больше, чем у американцев в Неваде.
На берегу Керчи стоит грандиозная Керчь-крепость, выстроенная Екатериной Второй. В пределах этой крепости находились несколько тыловых частей и дисбат. Трудовой повинностью переменного состава всегда была, как в Древней Греции, распиловка слагающих крымские геологические плиты известняков для нужд местного строительства.
Человек, оказавший на меня неотразимое влияние своей добротой, – Вадим Гетманенко, начальник гальванического цеха кораблестроительного завода «Море» и ныне функционирующего в 18 км от Феодосии в сторону Керчи, где строились и «Грифы», и «Джейраны» и «Зубры», «Соколы». Эти скоростные военные корабли неоднократно приходилось принимать в составе госкомиссии, как ответственному за секцию обитаемости… В. Гетманенко подарил мне окаменелости, поднятые на берегу Керчь-крепости – относящиеся. Эти «кости динозавров» одна из реликвий коллекции цветных камней. Оптикой, как и цветными камнями, их розыском распиловкой и обработкой нас увлек выпускник МИФИ физик-ядерщик Олег Сероштанов. И мы, молодые, высунув язык, с лаборантом гигиенического отделения Валентиной Михайловной Зборовской обрабатывали карадагские агаты и обжигали в лабораторной печи «художественную» керамику» из местной глины, которой так богат Крым.