Крылья ветров (сборник) - стр. 21
– Спасибо, Антон Валерьевич.
Он кивнул и в следующий миг растворился среди гуляющего народа.
Настя подхватила котомку и выбежала из банкетного зала. Гадко, мерзко – настолько противно она давно себя не чувствовала, да и не ожидала подобных намёков. Кто-кто, а Зонненлихт их не мог делать в принципе. Настя задумалась: а воспринимают ли его как мужчину? Есть ли у него дети, жёны, любовницы – или он только преподаватель, машина для приёма-передачи знаний, не настроенная на что-то, помимо основной задачи.
Вечернее здание университета, пустое и гулкое, нагоняло тихую тревогу. Настя сбежала по лестнице, подёргала дверь костюмерной – открыто – и вошла внутрь.
Всю огромную костюмерную освещала одна лампа в центре, и углы тонули во мраке. Платья, пиджаки, рубашки, блузы на длинных рядах вешалок казались трупами удавленников; Настя быстро пробежала мимо них к скамеечке, на которой оставила одежду. И никого здесь нет; сейчас она быстро натянет своё немудрящее барахло и пойдёт домой. Всё-таки дрянной человек этот Зонненлихт, наговорил гадостей, испортил настроение… Надо будет рассказать Игорю, хотя он и не поверит. Скажет, что Настя над ним потешается… А если она ещё и расскажет про тень, и то, что Зонненлихт наговорил про социолога, то Игорь точно решит, что Настя с глузду съехала. Особенно в том месте рассказа, где повествуется о том, что англичанин напророчил ей интим по принуждению с молодым аспирантом – вот тут Игорь точно будет хохотать в голос. И будет прав, потому что поверить такому – себя не уважать.
Когда знакомые ладони легли на её обнажённые плечи, то Настя даже не удивилась. Тебя предупреждали? Тебе говорили по-хорошему? Ты не послушала? Теперь нагибайся и раздвигай.
– Не бойся, – прошептали сзади. – Это я.
Чужое дыхание щекотало её ухо. Словно со стороны Настя увидела себя: дрожащие губы, огромные глаза на пол-лица, слезинка, стекающая по щеке… «Хотите в этом убедиться?» – спросил полумрак насмешливым голосом Зонненлихта. Что ж, возможность предоставлена.
– Сергей Владиленович, не надо, – только и смогла вымолвить Настя. «Мальчик бедовый… Мальчик положил на вас глаз…», – откликнулись тени из всех углов.
– Не бойся, – повторил аспирант, расстёгивая бюстгальтер. Лямки скатились по рукам; пальцы социолога накрыли Настину грудь, сжали. Настя поняла, что сейчас ничего не сможет поделать: ни закричать, ни банально дать в морду – абсолютно ничего, она оцепенела, как кролик перед змеёй, и даже дышать не может… Кровь бухала в ушах, чужие руки скользили по её коже, аспирант шептал что-то успокаивающее – наверно, так разговаривают с животными перед тем, как забить на мясо. Господи, если где-то там, в твоём недостижимом блаженстве тебе есть дело до того, что происходит в пыльной костюмерной провинциального университета, то пожалуйста, переиграй всё это…